Украинское движение (Стороженко)/IX

Украинское движение — IX
автор Андрей Владимирович Стороженко

IX

Мы уже упоминали, что в Киеве в 1870-х годах председателем Комиссии по разбору древних актов, единственного официального учреждения для разработки местной истории, был Михаил Владимирович Юзефович. В 1840-х годах он занимал должность помощника попечителя Киевского учебного округа при Д. Г. Бибикове^[1], который в своем лице совмещал должности генерал-губернатора и попечителя учебного округа. Занятый сложными делами по управлению Юго-Западным краем, Д. Г. Бибиков оставил за собой главным образом политический надзор за духом ведомства, повседневное же управление округом предоставил почти всецело М. В. Юзефовичу, который, таким образом, являлся фактическим руководителем учебного дела в округе.

М. В. Юзефович был помещиком Пирятинского уезда Полтавской губернии и принадлежал к малороссийскому дворянству.

Потомство малороссийской казацкой старшины, превратившееся в 1785 году в малороссийское дворянство, сыграло выдающуюся роль в истории Российской империи. В семейных преданиях оно свято хранило память о тяжелой борьбе, которую пришлось выдержать его предкам за православную веру и русскую народность против католической польской государственности, и потому особенно дорожило как неповрежденностью веры, так и мощью Российского царства. Можно сказать, что малороссияне, начиная с Феофана Прокоповича^[2], которому принадлежала самая мысль о русской империи, непрестанно созидали и укрепляли империю, в то время как московские князья Долгорукие или Голицыны не задумались бы из-за личных честолюбий легкомысленно ее развалить. Малороссия дала Русской Церкви таких святых, как Дмитрий (Туптало) Ростовский^[3], Иоанн (Максимович) Тобольский^[4], Иоасаф (Горленко) Белгородский^[5], таких иерархов, как Самуил Миславский, Сильвестр Кулябка или Христофор Сулима и многих других, а империи она дала таких деятелей, как Безбородко^[6], Гудович^[7], Завадовский^[8], Кочубей^[9], Паскевич^[10], отличенных княжескими и графскими титулами. Достаточно бегло просмотреть четыре тома неоконченного, к сожалению, «Малороссийского родословника» В. А. Модзалевского, чтобы убедиться, насколько много выдающихся сил выставило на служение русскому государству потомство малороссийской казацкой старшины. Тесно связанное с нею в XVIII веке духовенство тоже не отставало. Явление это совершенно понятно. Высшие сословия бывшего Московского государства пережили Смутное время, но не испробовали иноземного ига. Поэтому национальное сознание не было у них достаточно развито. Малороссия только что освободилась из-под «ига лядского египетского», по выражению Самуила Велички^[11]; люди ее понимали ценность единоверного национального государства и служили ему с полным усердием. Позднее настроения эти распространились на весь воссоединенный от Польши запад России, пережили эпоху великих реформ императора Александра II, и еще в печальное десятилетие Государственных дум, накануне крушения русского государства, западные части империи с русским населением, но входившие до разделов в состав Польши, высылали депутатов-националистов, тогда как великорусский центр и восток давали октябристов, кадетов и социалистов, которые соединенными усилиями погубили и похоронили русское государство.

М. В. Юзефович и по семейным традициям, и по служебному воспоминанию в духе императора Николая Павловича бережно охранял русское государство от возможных опасностей. В деле Кирилло-Мефодиевского братства он, по преданию, пожертвовал своими симпатиями к Н. И. Костомарову, чтобы исполнить долг службы. В 1870-х годах, будучи уже в отставке и нося только почетное звание председателя Комиссии по разбору древних актов, М. В. Юзефович пристально следил за общественной жизнью Киева и с ужасом замечал то противогосударственное направление, которое начало проявлять украинское движение в лице М. П. Драгоманова и его последователей. Пользуясь своими связями в Петербурге, он обратил внимание правительства на опасность, но, к сожалению, отставши несколько от жизни, он не разобрался в подробностях, недостаточно углубился в вопрос и толкнул правительство на ложный шаг. Любовь к малорусской старине и народности, литературная обработка малорусского наречия естественно расширялись по мере того, как вследствие демократических реформ императора Александра II в ряды интеллигенции вливались получавшие образование представители мещанства и крестьянства, которые в домашнем быту привыкли пользоваться сельскими малороссийскими говорами. Юго-западный отдел Географического общества, объединивший в себе малорусских националистов, освещал вопросы народного быта, может быть, не совсем правильно с правительственной точки зрения, но все-таки в его работах было много полезного. Вообще, можно сказать, что «украинское» движение, хотя оно было построено на ложных диалектологических и исторических положениях, подсказанных тенденциозными польскими учеными и писателями, не заключало в себе ничего угрожающего государственному порядку, доколе оно не связалось с марксовским социализмом. Выше мы говорили, что М. П. Драгоманов, как горячий исповедник марксизма, преобразовал «украинское» движение в социалистическое на «украинском» языке. Он рассуждал так: малорусская интеллигенция под влиянием школы, службы и литературы совершенно утратила свой «украинский» облик и сделалась общерусской; малорусский национализм — это никому не нужный пережиток старины; «украинским» по языку остается только сельский «пролетариат», то есть крестьянство, для блага которого необходимо осуществление социализма; чтобы успешно проповедовать социалистическое учение в селе, необходимо облекать его в формы «украинской» речи. Социализм должен сделаться «украинским». Впоследствии мы увидим, какую гибельную роль сыграл «украинский» социализм в эпоху русской революции 1917 года.

Беспокойство любящего русское государство М. В. Юзефовича по поводу развития в малорусской среде иудейского социализма было прозорливо, понятно и благородно. Как мы убедились из совершившихся на наших глазах фактов, иудейский социализм Лассаля и Маркса в своей самой законченной форме — коммунизма — под руководством современных иудеев — Бронштейна, Апфельбаума, Розенфельда, Бриллианта и сотен им подобных действительно убил русское государство. Значит, опасность грозила не фантастическая, не мнимая, а самая настоящая, и слава тому, кто ее предусматривал. Ошибка М. В. Юзефовича заключалась в том, что он смешал малорусский национальный патриотизм с украинским социализмом, и, вместо того чтобы выяснить пред правительством разницу этих двух течений, он их отождествил. Развитие малорусского национального патриотизма и малорусского литературного слова правительство могло свободно допустить, предоставив самой жизни решить, нужна ли областная малорусская культура при существовании готовой общерусской, созданной главным образом трудами старых поколений тех Же малороссиян, или нет. С социализмом как с новым религиозным учением нужно было повести широкую планомерную борьбу в общегосударственном масштабе. Малорусский патриотизм легко можно было даже ввести в государственное русло и противопоставить иудейскому социализму, как об этом мечтали — к сожалению не в пору, с опозданием на десятки лет, в 1917 и 1918 годы — М. И. Коваленко (убит большевиками в январе 1918 года), П. П. Скоропадский, А. А. Сахно-Устимович, С. О. Григоренко и другие.

Между тем удары петербургского правительства посыпались невпопад. По настоянию М. В. Юзефовича был закрыт объединявший малорусских националистов юго-западный отдел Географического общества, а в 1876 году издан был закон, коим воспрещались как появление в печати каких бы то ни было написанных по-малорусски сочинений в виде книг, брошюр или газет, так и постановка малорусских театральных представлений. Таким образом, малорусское печатное слово лишалось права на существование, естественный малорусский патриотизм признавался преступным, а между тем М. П. Драгоманов ловко улизнул за границу. В борьбе против социализма петербургское правительство не последовало примеру Бисмарка и не предприняло никаких разумных мер в течение тридцати лет, до появления у кормила власти П. А. Столыпина, когда начинать борьбу было уже поздно. Закон 1876 года принес огромный вред русской власти, ибо вызвал раздражение в малорусских кружках, не зараженных социализмом, но желавших развивать областную культуру на местном наречии. Это было бы еще не столь важно, ибо кружки эти («громады») были замкнуты и немногочисленны. Гораздо важнее другое обстоятельство: запрещение малорусского патриотизма с его «ридною мовою» в России вытолкнуло его за границу, в Галицию, в Вену, в Женеву, где русская власть не имела ни сил, ни способов, чтобы следить за его развитием и попытаться ввести его в государственное русло. С 1876 года как малорусским патриотизмом, так и украинским социализмом стали играть враги России: иудеи, масоны, немцы, поляки, папство — в самых разнообразных комбинациях.

Закон 1876 года породил множество несообразностей. Приведем такой пример. Братья Рудченко, Иван Яковлевич и Афанасий Яковлевич, гадячане, были образцовыми по исполнительности чиновниками-службистами. Оба брата держались либеральных взглядов, но не были заражены социализмом и вполне лояльно служили русскому государству. Иван Яковлевич, проходя различные должности, достиг места председателя Варшавской казенной палаты и скончался тайным советником, членом Совета министра финансов. Он очень гордился своей служебной деятельностью и в приятельских беседах был истинным поэтом службы. Афанасий Яковлевич довольствовался местом начальника отделения Полтавской казенной палаты и отклонял всякие повышения, чтобы только не расставаться с любимой Полтавой. Оба Рудченко были талантливыми малорусскими писателями. Иван Яковлевич, поглощенный сложной службой, постепенно забросил литературу, а Афанасий Яковлевич, имея больше досуга, был плодовит и написал под псевдонимом Панас Мирный целый ряд рассказов и драм, из которых иные (например, «Бондаривна») очень сценичны и перед войной не сходили с репертуара малорусских театров. Как-то в молодости общими силами братья Рудченко (Иван Билык и Панас Мирный) написали чрезвычайно интересный роман «Хиба тоди волы ревут, як ясла повни?». Канвой послужила семейная хроника гадяцких помещиков Войн, а героем являлся сельский парень, искатель правды, который не мог примириться с окружающими условиями жизни и сделался поджигателем («палием»). Это яркий прообраз будущего большевика. Братья Рудченко как бы предчувствовали, что их родной Гадяч сделается сценой дикого народного зверства. Лютой смертью погибли там во дни революции местный предводитель дворянства граф Сергей Михайлович Капнист и председатель Гадяцкой земской управы Филипп Иванович Мельников. Последний сначала был оскальпирован обезумевшей от крови толпой, а потом схвачен за ноги и разорван пополам. Несмотря на полную лояльность братьев Рудченко и на художественную ценность их романа, он по закону 1876 года не мог быть напечатан в России и появился в свет в Женеве, в типографии драгомановской «Громады». Запрещение малорусского издательства постепенно привело к тому, что не только такие «украинские» зубры, как Михаил Петрович Старицкий или Александр Яковлевич Кониский (Переходовец)^[12], стали печатать свои бездарные произведения в Галиции, но и самые безобидные «Тарасики» из полтавских или черниговских трущоб посылали стишки о лаевой (сальной) свечке (Самойленко) или о криничке (Гр. Коваленко^[13]) в галицкие журнальчики, существовавшие на средства из России. Львовская «Зоря» наполнялась материалом почти исключительно из-за кордона.

Примечания

1. Бибиков Дмитрий Гаврилович (1792—1870) — русский государственный деятель, генерал от инфантерии. Участник Отечественной войны 1812 года. В 1837—1857 был киевским военным губернатором, киевским, подольским и Волынским генерал-губернатором. В 1852—1855 — министр внутренних дел.
2. Феофан (Прокопович) (1681—1736) — архиепископ Новгородский (с 1720). Окончив Киево-Могилянскую академию, принял унию, затем вернулся в православие и стал профессором риторики и пиитики в Киевской академии. С 1710 ее ректор. В 1716 был вызван в Петербург и стал фактически при поддержке Петра I во главе Церкви.
3. Св. Димитрий Ростовский (Туптало Даниил Саввич) (1651—1709) — русский митрополит, богослов. В 1668 принял монашество. Автор четырехтомной «Книги житий святых» (1689, 1695, 1700, 1705).
4. Св. Иоанн (Максимович) (1651—1715) — митрополит Тобольский с 1711 года, знаменитый апостол Сибири, богослов. Окончил Киевскую академию, где затем был преподавателем. В 1695 посвящен в епископы. Автор книг «Феатр нравоучительный, или Нравоучительное зерцало для царей, князей и деспотов» (1703), «Алфавит, сложенный от Св. Писаний» (1705), «Богородице Дево радуйся» (1707), «Богомыслие на пользу правоверным» (1711), «Осмь блаженств евангельских» (1709).
5. Св. Иоасаф (Горленко) (1705—1754) — епископ Белгородский с 1748 года. Автор краткой автобиографии, книги «Брань семи добродетелей с семью грехами».
6. Безбородко Александр Андреевич (1747—1799) — светлейший князь (1797), русский государственный деятель, дипломат. Служил с 1765 в канцелярии генерал-губернатора Малороссии П. А. Румянцева. С 1775 секретарь императрицы Екатерины II. Возглавлял Коллегию иностранных дел с 1787. В царствование императора Павла I был канцлером.
7. Гудович Иван Васильевич (1741—1820) — русский военный деятель, генерал-фельдмаршал. Участник трех русско-турецких войн (1768—1774, 1787—1791 и 1806—1812). При Екатерине II в 1796 подал в отставку, при Павле I назначен главнокомандующим в войне с Персией. С 1809 член Государственного совета и сенатор, с 1812 в отставке по болезни.
8. Завадовский Петр Васильевич (1739—1812) — русский государственный деятель. Во время войны 1768—1774 начальник секретной канцелярии при штабе П. А. Румянцева. С 1775 кабинет-секретарь Екатерины II. Далее управлял Дворянским и Ассигнационным банками, затем был директором Пажеского корпуса. В 1802 — 1810 министр народного просвещения.
9. Кочубей Виктор Павлович (1768—1834) — князь, русский государственный деятель. Племянник князя А. А. Безбородко. Карьеру начал дипломатом в швейцарской миссии. В 1792 чрезвычайный посланник и полномочный министр в Константинополе. В 1797 назначен членом коллегии иностранных дел, а с 1798 вице-канцлер. С 1801 член Государственного совета и сенатор. В 1802—1810 и в 1819—1825 управлял министерством внутренних дел. С 1827 председатель Государственного совета и Комитета министров.
10. Паскевич Иван Федорович (1782—1856) — князь, русский военный и государственный деятель, генерал-фельдмаршал. Участник русско-турецкой войны 1806—1812, Отечественной войны 1812 и заграничных походов 1813—1815. С 1827 управлял Кавказским краем и был главнокомандующим русскими войсками на Кавказе во время русско-персидской (1826—1828) и русско-турецкой (1828—1829) войн. В 1831 назначен командовать русскими войсками по подавлению польского восстания. Затем был наместником Царства Польского. Командовал русской армией в венгерском походе 1848 года и в начале Крымской войны 1853—1856.
11. Величко Самойло (Самуил) Васильевич (1670 — после 1728) — малорусский казацкий летописец. Окончил Киевскую академию. Служил в Генеральной войсковой канцелярии. Его летопись охватывает события от 1648 по 1700 год.
12. Конисский Александр Яковлевич (1836—1900) — малорусский писатель и поэт украинофильского направления. Автор книги «Тарас Шевченко-Грушивский. Хроника его жизни» (1898).
13. Коваленко Григорий Алексеевич (1868—1937) — малорусский писатель, художник, этнограф. Соредактор журнала «Рідний край» (1906).