Бесы (Лягин)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Бесы
автор Семен Игнатьевич Лягин
Опубл.: 1919. Источник: az.lib.ru • Сказка.

Сем. Лягин.
БЕСЫ

РАССКАЗЫ и НАБРОСКИ.[править]

Посвящаю дорогой для меня памяти писателя Николая Ивановича Жимковского
Издание рязанского губернского издательства.
Рязань — 1922.

БЕСЫ[править]

(СКАЗКА)
Мих. Вас. Праскунину.

Преданья старины глубокой, как вешний ветер, лепечут сказку, что бесы водятся в лесу.

Средь бела дня не видно их: по дуплам прячутся и дрыхнут, и лишь в полночный час, когда все снами зоревыми грезит, выходят из своих берлог понянчиться с пичужкой, белкой, медведю на спину вскочить и испугать до лихоманки и человека завести в болото, топь, потешиться им вдоволь, а то залезть в трубу и выть трескучим смехом.

Тогда, как бисер, по верхушкам с звенящим хохотом иголок — и нырь в гнездо к сопливым бесенятам.

В такой обители лесных сказаний Анисим косоглазый жил, почти что двадцать лет.

Теперь он — согбенный старик с пучком волос лишь на затылке, с большою бородой, как серебро. Порты тяжелые, рубаха из холста прижата к телу ремешком. Зимою в полушубке драном и в шапке из овчин вонючих. И вечно в новеньких лаптях. Глаза потухли, помертвели, почти не видят ничего. Когда идет по делу службы, — клюка сопутствует ему: идя, стучит перед собой. Он Бога любит и святых и библию не раз прочел. Давно твердит мудрость пророка: «Не устраняйся от плачущих и с сетующими сетуй. Не ленися посещай боляща: ими бо возлюблен будеши. Во всех словесех твоих поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши. Не безчести человека в старости его: ибо и сам состареешися. Не радуйся о мертвеце бывшем враждебнейшем тебе: помяни, яко вси умираем. Не презри повести премудрых и в притчах их живи».

Так говорит Иисус сын Сирахов.

Усердно молится часами до слез, и привидений страшных: зимой в сторожке, летом среди кустов березы и осины. Под вечер выйдет на крылечко, послушает хор птичьих песен и засеменит в обход. С утра на речке рыбу ловит и варит из нее уху.

Жизнь не смеялась зло над ним, шипы не клала средь дороги и розы не цвели в глазах: все ровно шло от детства до седин. Но вот в последний год оказия случилась: однажды бесы ворвались и плясь устроили в сторожке. Двенадцать молодых, безусых, тринадцатый старик седой. Кружась, все пели песню ада, а старый демон гмыкал в нос: — Детки, так, так, так!.. Потом тихонько на печь влезли и библию царапать стали, шушукаясь: — Стащить ее…

Но Бог, святые и пророки с Анисимом вздохнули разом: «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».

И стая черных птиц с горящими глазами выныривала вон.

А вот совсем на днях еще беда случилась, вдруг к вечеру в лесу ребенок застонал.

— Маманька, мама! — Кличет слезно.

Анисим, выйдя на крыльцо, прислушался, подумал:

— Знать, леший молодой… Ишь, квохчет, воет, как дитя.

Молитву сотворил, чурался, в избе рукой кресты чертил- а он все хнычет: — Мама, мама!

На утро тоже

Взяв ружье, пошел Анисим.

— Эвоно где… В болоте, дьявол! -. Да, он, проклятый. Стой же ты!

А сердце судорожно бьется. И муравьи бегут по телу.

«Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».

Прицелился и — грянул выстрел,

— Свят, свят, свят! Да воскреснет Бог! .

И, кхикая, рысцой — к сторожке.

Весь день молился, и постился, и ночь не спал. Мозги обсасывал червяк: --Кто ж мог здесь быть?

Ужли дитя? О, нет! Нечистый леший!..

А сердце продолжало плакать. Предчувствие сжигало душу.

— Да, надо посмотреть: кто--леший или человек?

Придя на следующий день, старик увидел: лежал ребенок, весь в крови, глаза открытые смеются. Анисим пальцами потрогал.

— Дитя, как есть.

Вздохнул, задумался глубоко, и слезы полились горохом. — Проклятый я! Анафем трижды! Убил ребенка. . Ха, ха, ха!.. И бороду щипал клоками.

Упал на землю, бился грудью и плакал, плакал, как дитя

— Мой Бог, убей же ты меня! Хи-хи, ха-ха, хи-хи, ха-ха! Под вечер, сидя на крыльце, угрюмый, жалкий, внезапно разговор услышал странный.

Взглянул: народ

— Почто сюда? Ага…

И юркнул в сени, запершись.

Веревку отыскал в чулане, вкарабкался на потолок и удавился.

Толпа вздыхала, охала, брюзжала.

Две бабы плакали навзрыд, ребенка называли Колей.

— Чудно; был человек и нет его.

— Колдун, ты вишь. Гуторила ведь я.

— Все книгу черную читал.

— И зачитался, спятил.

— И скатертью дорога.

— Нечистой силе…

— Ох, девоньки, грех будет вам: не бес он, — человек, похож лишь он на беса.

— О-ох! И все-то мы такие!..

1919 г.