Наша первая стратегическая операція на Маньчжурскомъ театръ военныхъ дѣйствій, называемая Ляоянской, отъ которой зависѣла дальнѣйшая участь кампаніи, а слѣдовательно имѣющая первостепенное политическое и стратегическое значеніе, закончилась пораженіемъ Маньчжурской Арміи подъ Ляояномъ — подъ предводительствомъ Генералъ-Адъютанта Куропаткина.
Обыкновенно принято считать, что разбитыя на полѣ сраженія войска носятъ уже до столкновенія съ противникомъ въ самихъ себѣ зародышъ пораженія, т. е. причину послѣдняго слѣдуетъ искать не только въ неумѣніи полководца командовать — управлять, другими словами въ отсутствіи побѣднаго искусства, но и въ отсутствіи упорства въ командуемой живой силѣ, проявляемаго, какъ во время самаго боя, такъ и задолго до начала его, еще во время подготовительныхъ операцій. Настоящею запискою я постараюсь доказать, что живая сила, т. е. Русская Армія стоитъ внѣ какого либо упрека.
Подготовительныя операціи, предшествовавшія генеральному сраженію подъ Ляояномъ, обнимаютъ весь періодъ, съ минуты начала военныхъ дѣйствій (считаю съ 1-го февраля) до 7-ми часовъ утра 11-го августа, когда авангардъ Маршала Куроки далъ первый залпъ у д. Тунсинпу по передовому отряду 3-го Сибирскаго корпуса, оберегавшему правый флангъ Ляндясань-Анпинской позиціи.
Прежде всего подготовка должна была состоять въ томъ, чтобы сосредоточить на театрѣ военныхъ дѣйствій достаточное количество силъ; выполненіе нами этой задачи конечно подлежитъ весьма интересной административной критикѣ, но не буду ее касаться по той простой причинѣ, что къ началу генеральнаго сраженія подъ Ляояномъ Россіи удалось поставить подъ начальство избраннаго ею полководца вполнѣ достаточное количество войскъ: японцы атаковали г. Куропаткина не превосходными, а равными силами (а по нѣкоторымъ даннымъ — даже меньшими силами).
Слѣдующая задача состояла въ томъ, чтобы поставить армію въ наиболѣе выгодное стратегическое положеніе. Въ этомъ отношеніи, скажу смѣло, задача была разрѣшена нами совершенно неудовлетворительно, что произошло прежде всего потому, что у командующаго арміей не было никакого заранѣе предрѣшеннаго до его прибытія на театръ войны, и затѣмъ даже предначертаннаго имъ во время командованія Маньчжурской Арміей, плана дѣйствій. Ляоянское сраженіе явилось для него такою же случайностью, какъ Тюренченъ, Вафангоу, Янзелинъ, Долинъ и другія частныя пораженія отдѣльныхъ корпусовъ и отрядовъ арміи. Всѣ эти бои имѣютъ совершенно одинаковое стратегическое значеніе.
Японцы съ самаго начала войны поставили себѣ одновременно двѣ цѣли дѣйствій: ускоренная атака крѣпости Портъ-Артуръ и разбитіе Маньчжурской Арміи; отдѣливъ для выполненія первой задачи нужное, какъ имъ казалось, количество силъ подъ начальствомъ г. Ноги, Ояма направилъ остальныя войска по двумъ направленіямъ: съ юго-востока — изъ Кореи, отъ р. Ялу, и съ юга — вдоль желѣзной дороги, имѣя конечною точкою движенія Ляоянъ, гдѣ онъ расчитывалъ не только нанести пораженіе русской арміи, но и уничтожить.
Такимъ образомъ, съ минуты обнаруженія обоихъ направленій армій противника, Маньчжурская Армія получила центральное положеніе по отношенію къ войскамъ Оямы, и слѣдовательно ей приходилось рѣшить задачу, называемую въ стратегіи: „дѣйствія по внутреннимъ операціоннымъ линіямъ“. Задача состоитъ въ томъ, чтобы, пользуясь разброскою силъ противника, бить его по частямъ, направляя достаточныя для этого силы противъ одной изъ группъ войскъ противника; конечно, по мѣрѣ приближенія послѣдняго, т. е. уменьшенія длины операціонныхъ линій, возможность успѣха такихъ дѣйствій постепенно уменьшается и наконецъ совсѣмъ исчезаетъ. Въ данномъ случаѣ напримѣръ, можно было надѣяться разбить или Куроки, стоявшаго у Фынхуанчена, или Оку, бывшаго у Вафандяна; это было гораздо труднѣе, когда они подошли къ Янзелину и Гайчжоу. Такія дѣйствія требуютъ во-первыхъ искуснаго рѣшительнаго руководства и во-вторыхъ подвижности войскъ, т. е. какъ разъ именно того, что отсутствовало въ Маньчжурской Арміи. Г. Куропаткинъ страдалъ отсутствіемъ всякой рѣшимости, стремясь избѣгать прежде всего малѣйшаго риска; войска, неимѣвшія вьючныхъ артиллеріи и обоза, стѣснялись въ своей дѣятельности гористою мѣстностью и кромѣ того вообще не знали горной тактики. Впрочемъ нельзя не замѣтить, что отсутствіе подвижности въ нашихъ войскахъ не составляло еще главнѣйшей данной парализовавшей ихъ дѣятельность; этому недостатку усиленно потакали, съ нимъ хотѣли считаться, и какъ бы его узаконивали, внѣдряли въ войска; полагаю, что Скобелевъ сумѣлъ бы достигнуть и подвижности, и быстроты… но его не было съ нами; наконецъ вѣдь отступали мы очень быстро, превозмогая всякія препятствія въ видѣ горъ, переваловъ и грязи.
Операція Вафангоу является единственной попыткой примѣнить стратегическое искусство въ смыслѣ дѣйствій по внутреннимъ операціоннымъ линіямъ; правда она окончилась неудачнымъ боемъ и немедленнымъ отступленіемъ, т. е. имѣетъ только отрицательный результатъ: если даже и нолевой въ смыслѣ стратегическомъ, такъ какъ японцы не развили своего успѣха, то во всякомъ случаѣ тяжелый въ моральномъ отношеніи, какъ проигрышъ сраженія, какъ лишнее пораженіе. Тѣмъ не менѣе многіе утверждаютъ что отъ Вафангоу зависѣло все, т. е. участь всей камланіи, а Вафангоу было кѣмъ то навязано Маньчжурской Арміи, что безъ приказа свыше не было бы Вафангоу, а тогда Ляоянъ могъ бы быть побѣдою, вмѣсто пораженія.
Посмотримъ же, справедливо ли такое мнѣніе, и можно ли считать виновнымъ за результаты Вафангоу кого либо другого, кромѣ командной власти арміи. Не имѣя никакого плана дѣйствій, Куропаткинъ занялъ центральное по отношенію къ войскамъ Оямы положеніе въ Ляоянѣ и началъ подготовлять свою будущую побѣду.
Я не считаю планомъ идею „терпѣть“, т. е. отступать и выжидать до момента какого то колоссальнаго превосходства силъ, потому что тѣмъ не менѣе мы ткнулись въ Ляоянъ, гдѣ возможность сосредоточенія силъ Русской Арміи зависѣла совсѣмъ не отъ насъ, а исключительно отъ японцевъ, которые и предоставили намъ любезно эту возможность; къ сожалѣнію такая капитальная ошибка стратегіи нашего противника не была нами использована.
Замѣтимъ, что, отправляясь на войну, Куропаткинъ согласился подчиниться Намѣстнику, т. е. тогдашнему главнокомандующему. Послѣднему приходилось руководить и Артуромъ и арміей; онъ былъ готовъ утилизировать силы полевыхъ войскъ для помощи крѣпости прикрывавшей Тихоокеанскую эскадру. Куропаткинъ же преслѣдовалъ лишь одну цѣль — сбереженіе до болѣе удобнаго момента своей арміи.
Съ самаго начала военныхъ дѣйствій г. Куропаткинъ проявляетъ полную пассивность личнаго руководства войсками: онъ посылаетъ г. Засулича на берега р. Ялу и, давъ ему весьма неопредѣленныя указанія, не заботится о препятствіи наступленію Куроки; позволяетъ Восточному отряду отступить однимъ махомъ, безъ всякаго на то принужденія противникомъ, къ Ляншаньгуань, а затѣмъ и еще далѣе, уступая безъ выстрѣла укрѣпленныя позиціи и разработанный готовый стратегическій путь наступленія. Въ отношеніи воспрепятствованія высадкѣ японцевъ у Бицзыво Куропаткинъ проявляетъ полную пассивность, ибо ограничивается какимъ то намекомъ, въ видѣ высылки къ станціи Пуландянъ отряда Г. М. Зыкова (4 бтл., 6 эск., 8 орд. и части погран. стражи), результаты чего опредѣляются имъ такими словами: „Уже при первыхъ извѣстіяхъ о высадкѣ японцевъ у Бицзыво, я былъ озобоченъ мыслью выяснить значеніе этой операціи и размѣръ высадившихся силъ, и съ этою цѣлью выслалъ къ сторонѣ Пуландяна отрядъ г. Зыкова. Отрядъ этотъ продвинулся до Вафандяна и помогъ намъ, какъ выяснить размѣры самой высадки, такъ и поддержать нѣсколько дней сообщеніе съ П. Артуромъ, при чемъ удалось продвинуть въ П. Артуръ поѣздъ со снарядами особой важности“.
Всѣмъ извѣстно, какъ выяснялъ этотъ отрядъ размѣры высадки (даже не видѣлъ ее); поѣздъ со снарядами былъ проведенъ въ Артуръ только благодаря находчивости подполковника Спиридонова; утверждаю, что если бы г. Зыковъ и не былъ въ Вафандянѣ, то это ничуть не измѣнило бы ходъ событій на театрѣ военныхъ дѣйствій.
Не смотря на уже опредѣлившіяся высадкою у Бицзыво намѣренія противника и имѣніе въ рукахъ точныхъ свѣдѣній о полной безопасности западнаго побережія Ляодунскаго залива, продолжается разбрасываніе войскъ (1-й Сибирскій корпусъ) по этому берегу; мало того, безпокоясь за территорію вдоль р. Ляохэ, ожидая не только наступленія японцевъ, но и нарушенія нейтралитета Китаемъ, Куропаткинъ создаетъ стратегической важности Ляохейскій отрядъ, ввѣряя его генералу Косоговскому, особенно способному видѣть во снѣ и на яву стратегическія и тактическія окруженія врагомъ. Отрядъ г. Зыкова продолжаетъ оставаться въ Вафандянѣ и тогда, когда сообщеніе съ Артуромъ было прервано. Конечно столь выдвинутое положеніе ничтожныхъ силъ было опасно; вотъ почему весьма естественно, послѣ печальнаго опыта Тюренчена, 28 апрѣля изъ С.‑Петербурга, было преподано указаніе, дающее замѣчательно вѣрную оцѣнку тогдашняго положенія дѣлъ:
„Послѣ отступленія нашего отъ Ялу и высадки японцевъ у Бицзыво, стратегическое положеніе значительно измѣнилось. Дальнѣйшее охраненіе желѣзной дороги между арміей и П.‑Артуромъ и занятіе Инкоу излишни. Слѣдуетъ избѣгать разброски силъ. Положеніе отряда г. Зыкова опасно. Единственное средство улучшить наше стратегическое положеніе заключается въ быстромъ и возможно полномъ сосредоточеніи арміи, которая, при данномъ условіи, будетъ въ состояніи бороться даже съ двумя японскими арміями“.
Если вообще стратегія признаетъ вреднымъ стѣсненіе полномочій полководца какими нибудь указаніями свыше, то, въ данномъ случаѣ, наоборотъ, именно свыше давались самыя полезныя и раціональныя напоминанія, которыя только надлежало исполнить: „прежде всего сосредоточить армію, дабы не подвергать войска частнымъ пораженіямъ, и уже, по сосредоточеніи, дать отпоръ противнику“. Что можно сказать противъ столь здравой и простой идеи?
Посмотримъ, каковъ послѣдовалъ отвѣтъ Куропаткина на спокойное и твердое выраженіе высшей власти. Онъ испугался, что его считаютъ уже достаточно сильнымъ для борьбы съ врагомъ, а потому на всякій случай предупреждаетъ (телеграммой отъ 30 апрѣля) о возможности своего отступленія:
„Озабоченъ исполненіемъ указанной первой задачи — сосредоточенія арміи изъ достаточныхъ силъ, но, при полномъ желаніи удержать Ляоянъ и Мукденъ, предвижу возможность отступленія, если Китай нарушитъ нейтралитетъ, или японцы высадятся близъ Инкоу. Единственнымъ выходомъ тогда — отступленіе арміи за Тѣлинъ. Особенно важно удержать Китай отъ нарушенія нейтралитета“.
На это послѣдовалъ 3-го мая весьма опредѣленный отвѣтъ Намѣстника: „Хотя въ февралѣ и было поставлено первой задачей сосредоточеніе въ надлежащихъ силахъ, но 28 апрѣля послѣдовали новыя указанія, по коимъ силы арміи признаются достаточными для сдержанія наступленія двухъ японскихъ армій. Скоро силы арміи (нашей) превзойдутъ 100 баталіоновъ, и тогда едва ли представится надобность въ отступленіи. Наступленіе еще одной японской арміи съ запада къ Синминтину и Мукдену, если бы и послѣдовало, непосредственной опасности не представляетъ. Между тѣмъ 28 апрѣля вамъ ставится вопросъ о выручкѣ Артура, который едва ли продержится болѣе двухъ-трехъ мѣсяцевъ. При отступленіи на сѣверъ возможность его выручки отдаляется. Полагаю вполнѣ возможнымъ дать нынѣ непріятелю возможный отпоръ“.
Итакъ 3-го мая уже былъ окончательно рѣшенъ и въ С.‑Петербургѣ и въ Мукденѣ вопросъ о необходимости наступленія на югъ для выручки Артура. Казалось бы командующему арміей оставалось только исполнить приказаніе Намѣстника, если онъ находилъ это возможнымъ и выполнимымъ, или же категорически заявить, что подобный способъ дѣйствій не соотвѣтствуетъ данной обстановкѣ и долженъ быть исключенъ, какъ разрушающій расчеты плана военныхъ дѣйствій. Однако Куропаткинъ не рѣшается ни на то, ни на другое. Поэтому Намѣстникъ въ своемъ письмѣ отъ 3-го мая, очерчивая обстановку на театрѣ военныхъ дѣйствій (нерѣшительность дѣйствій японской арміи подъ Фынхуанченомъ, направленіе значительныхъ силъ противника на Ляодунскій полуостровъ, возможность активныхъ дѣйствій съ нашей стороны въ виду вѣроятнаго превосходства силъ Маньчжурской арміи надъ японской, расположенной въ южной Маньчжуріи), рекомендуетъ два способа дѣйствій:
1) оставивъ на югѣ достаточный заслонъ, на случай появленія съ этой стороны новой непріятельской арміи, двинуться съ большею частью силъ на Фынхуанченъ, съ цѣлью разбить и отбросить за Ялу расположенную тамъ японскую армію; въ виду полнаго превосходства силъ Муньчжурской арміи надъ японской, расположенной въ южной Маньчжуріи, такая операція не представляетъ никакой опасности и обѣщаетъ успѣхъ;
2) выставивъ на перевалахъ вполнѣ обезпечивающій нашу коммуникаціонную линію заслонъ противъ расположенной у Фынхуанчена японской арміи и оставивъ резервъ у Хайчена, двинуться съ частью силъ на помощь Артуру.
11-го мая, т. е. черезъ восемь дней послѣ полученія категорическаго указанія „выручить Артуръ“, Куропаткинъ вновь телеграфируетъ Намѣстнику о возможности своего отступленія за Тѣлинъ:
„Со времени пріѣзда въ армію готовлюсь дать рѣшительный отпоръ. Для этого на Восточномъ фронтѣ приняты должныя мѣры, но необходимость охранять длинную линію Феньшуйлинскаго хребта — наша слабость. Противъ высадки у Инкоу и Гайчжоу готовимся бороться активно. Переходъ въ наступленіе противъ Куроки, по отсутствію свѣдѣній о направленіи двухъ третей японскихъ силъ, признаемъ несвоевременнымъ. Этому мѣшаютъ также соображенія административнаго свойства. Въ худшемъ случаѣ, предусмотрѣнномъ въ депешѣ отъ 30 апрѣля, надо готовиться къ отступленію за Тѣлинъ. Наше положеніе будетъ также затруднительно, если непріятель направитъ значительныя силы отъ Ялу на Мукденъ. Если японцы будутъ медлить, то армія займетъ положеніе, дающее возможность бороться противъ высадки въ раіонѣ Инкоу—Гайчжоу. Съ прибытіемъ новыхъ подкрѣпленій и въ зависимости отъ дѣйствій противника, опредѣлятся наши дальнѣйшія мѣропріятія“.
Содержаніе телеграммы въ высшей степени неопредѣленно и необстоятельно; въ сущности это просто признаніе, что „хожу молъ въ потемкахъ и не знаю что предпринять, ибо все будетъ зависѣть отъ дѣйствій противника, намѣренія котораго проникнуть я не въ состояніи“. Однако вмѣстѣ съ тѣмъ такой отвѣтъ, на категорическое указаніе „выручить Портъ-Артуръ“, являлся и документомъ — оправданіемъ на случай будущей неудачи при дѣйствіяхъ въ этомъ направленіи: „вѣдь предупреждалъ же я такою то депешею, что наступать несвоевременно“.
Куропаткинъ не ограничился этимъ отвѣтомъ, а 14-го мая послалъ Намѣстнику длиннѣйшее письмо, въ которомъ такъ оцѣниваетъ обстановку въ отношеніи вѣроятныхъ дѣйствій противника:
„Для принятія какихъ либо опредѣленныхъ рѣшеній у насъ не достаетъ главныхъ данныхъ, гдѣ будутъ находиться главныя силы японцевъ, и какой окончательный планъ они примутъ. Такихъ плановъ можетъ быть два:
Японцы могутъ направить противъ Маньчжурской арміи 3 арміи, причемъ изъ 2-й арміи противъ Цзыньчжоуской позиціи оставляется только одна дивизія, а остальныя двигаются на сѣверъ на соединеніе съ войсками высадившимися у Догушаня, или съ тѣми, которыя высадятся въ Сюніоченѣ, Гайчжоу или Инкоу (передовыя части 2-й арміи уже находятся близъ ст. Вафандянъ, а отъ этой станціи до Гайчжоу меньше, нежели отъ Догушаня).
Если японцы задались дѣйствительно цѣлью вытѣснить Маньчжурскую армію изъ занятого ею расположенія, то въ этомъ случаѣ переходъ войскъ Маньчжурской арміи къ активнымъ дѣйствіямъ несвоевремененъ, и, по моему мнѣнію, намъ надлежитъ, задерживая по возможности наступленіе противника, дать ему на подготовительныхъ позиціяхъ въ Ляоянскомъ раіонѣ самый рѣшительный отпоръ. Если при этомъ мы одержимъ успѣхъ, то возстановленіе связи съ П. Артуромъ явится однимъ изъ ближайшихъ слѣдствій успѣха.
Если же японцы примутъ новый планъ, а именно рѣшатся, какъ Ваше В‑во полагаете, направить главныя силы съ цѣлью овладѣнія Портъ-Артуромъ, то я, совершенно согласно съ вашимъ мнѣніемъ, признаю, что войска Маньчжурской арміи должны проявить энергичныя активныя дѣйствія въ одномъ изъ указанныхъ вами въ письмѣ направленій“.
Такимъ образомъ казалось бы г. Куропаткинъ соглашался на переходъ къ активнымъ дѣйствіямъ ввѣренной ему арміи, но сейчасъ же слѣдуетъ и ослабленіе этого рѣшенія замѣчаніемъ:
„Въ интересахъ арміи всякій переходъ къ активнымъ дѣйствіямъ желателенъ только лишь послѣ сосредоточенія большей части ея силъ (спрашивается, какъ это понимать? что и когда считать сосредоточеніемъ большей части силъ?), съ тѣмъ, чтобы дѣйствія арміи могли носить самый рѣшительный характеръ, а наступленіе могло быть исполнено безусловно не только до, но и въ предѣлахъ Кореи (какая вдругъ открылась широкая задача! и главное, вѣдь только что говорилось о необходимости отступать за Тѣлинъ!)“.
Указавъ, что частныя неудачи, подобныя понесенной Восточнымъ отрядомъ подъ Тюренченомъ, вообще вредны для арміи, Куропаткинъ дѣлаетъ разборъ наступательной операціи къ р. Ялу, представляетъ всѣ затрудненія къ ея выполненію и совершенно отказывается отъ этого проекта: „при настоящей сложной стратегической обстановкѣ нашей арміи, при недостаточной обезпеченности ея сосредоточенія, ибо возможенъ перерывъ подвоза по желѣзной дорогѣ по тѣмъ или другимъ причинамъ (странно: вѣдь всегда бываютъ всякія причины!), по необезпеченности фланга и даже тыла арміи противъ удара главныхъ силъ со стороны Инкоу или Гайчжоу, переходъ въ наступленіе нынѣ къ Ялу частью нашихъ силъ, представляя извѣстныя преимущества, въ то же время имѣетъ столь серьезныя невыгоды при тѣхъ силахъ, которыми мы располагаемъ нынѣ, что отъ него надлежало бы отказаться“.
Оцѣнивая операцію наступленія на югъ, для непосредственной выручки Артура, Куропаткинъ говоритъ, что „ее можно выполнить въ ближайшее время всего однимъ корпусомъ, который будетъ поставленъ въ очень рискованное положеніе, но, по сравненію обоихъ способовъ дѣйствій, т. е. операціи наступленія на Ялу и операціи наступленія къ Квантуну, онъ долженъ, не смотря на всѣ опасныя стороны, отдать предпочтеніе наступленію частью силъ въ направленіи на Квантунъ“.
На заявленіе Намѣстника о томъ, что крѣпость способна держаться всего два-три мѣсяца, г. Куропаткинъ отвѣчаетъ, что это является для него совершенно новою данною, такъ какъ считалось, что „Артуръ можетъ оказать сопротивленіе превосходнымъ силамъ противника насколько хватитъ его жизненныхъ припасовъ, а запасы эти заготовлены въ годичной пропорціи“.
Перечисливъ мѣры принятыя для обороны побережія и Феншуйлинскаго хребта, командующій арміей заключаетъ такъ:
„Принятыя и принимаемыя мѣры, при невыяснившейся еще нынѣ обстановкѣ положенія и силъ противника, отвѣчаютъ требованіямъ обороны на случай наступленія противъ насъ превосходныхъ силъ, и въ то же время, если бы 3-я японская армія была направлена на Квантунъ; эти мѣры являются подготовительными для быстраго наступленія движенія корпусовъ войскъ въ южномъ направленіи“.
И это письмо въ своемъ содержаніи совсѣмъ не заключаетъ рѣшительнаго возраженія противъ наступленія для выручки Артура; оно лишь представляетъ изъ себя новый оправдательный документъ военноначальника на случай возможныхъ неудачъ; другими словами, предоставляя рѣшеніе вопроса высшему начальству, Куропаткинъ говорилъ такъ: „я слагаю съ себя всякую отвѣтственность за послѣдствія попытки наступать къ Артуру, но если бы Артуръ палъ, то вѣдь я никогда не отказывалъ вамъ въ наступленіи для его выручки“.
Какъ разъ въ это время пала оборона Цзыньчжоуской позиціи, т. е. обстановка именно оправдывала рѣшеніе немедленнаго наступленія для выручки Артура. Комбинацію одновременности двухъ операцій японцами, — и противъ Артура, и противъ Ляояна, ни Алексѣевъ, ни Куропаткинъ тогда еще не предвидѣли. Японцы между тѣмъ играли намъ въ руку — дѣлали эту ошибку, и конечно если бы наступленіе на югъ было предпринято немедленно, то оно имѣло бы огромное значеніе; а если бы оно было выполнено въ началѣ мая, то неизвѣстно достался ли бы такъ легко Цзиньчжоускій перешеекъ нашимъ врагамъ, ибо при атакѣ его японцы очутились бы между двухъ огней.
Совершенно естественно озабоченный участью нашего флота въ Артурѣ, на который, къ сожалѣнію, еще надѣялись, и не получивъ отъ Куропаткина категорическаго отказа отъ наступленія для выручки крѣпости, Намѣстникъ 16-го мая телеграфировалъ ему, что представляетъ на благовоззрѣніе въ С.‑Петербургъ вопросъ о немедленномъ наступленіи на помощь Артуру и проситъ принять мѣры къ подготовкѣ такого наступленія въ настоящее время корпусомъ силою въ 24—32 баталіона, къ Квантуну, что онъ уже принялъ нѣкоторыя мѣры къ его подготовкѣ и лишь отложилъ окончательное рѣшеніе вопроса до той минуты, когда подтвердится движеніе главныхъ силъ непріятеля къ П.‑Артуру; съ своей стороны Намѣстникъ полагалъ, что взятіемъ Цзиньчжоуской позиціи намѣренія японцевъ уже достаточно обнаружены.
На слѣдующій день были санкціонированы соображенія Намѣстника, и поэтому 18-го мая послѣдній телеграфировалъ Куропаткину: „Предположеніе о наступленіи на выручку П.‑Артура одобрено, согласно плана изложеннаго въ письмѣ отъ 14-го мая. Прошу приступить къ выполненію этой операціи, которую полагаю необходимымъ произвести безотлагательно. Для успѣха наступленія признавалъ бы соотвѣтственнымъ при первой возможности доведеніе назначенныхъ для сего силъ до 4-хъ дивизій“.
Этою телеграммою Намѣстникъ передавалъ командующему арміей свое приказаніе наступать немедленно, но г. Куропаткинъ во-первыхъ и не подумалъ его исполнять, а во-вторыхъ только 20-го мая, т. е. черезъ два дня, телеграфировалъ начальнику полевого штаба Намѣстника о новыхъ затрудненіяхъ для выполненія операціи, которыя однако не только сейчасъ, но и тогда могли показаться странными (теперь это подтверждаютъ пережитыя событія, но уже тогда намѣренія японцевъ были довольно прозрачны; конечно только не для тѣхъ, кои желали видѣть вездѣ ихъ милліонныя арміи), а именно:
„Несомнѣнно передвиженіе значительныхъ японскихъ силъ на сѣверо-востокъ по Ялу съ горной артиллеріей, въ связи съ упорно подтверждаемыми свѣдѣніями изъ Парижа полковника Лазарева о готовящемся обходѣ нашего лѣваго фланга двумя дивизіями съ горною артиллеріею, приводятъ меня къ убѣжденію въ необходимости усиленія мѣръ по обезпеченію лѣваго фланга расположенія арміи“. Итакъ Куропаткинъ вѣритъ въ такое наступленіе по донесеніямъ изъ Парижа, а между тѣмъ какъ разъ въ эту минуту японцы даже очистили Саймацзы (на нашемъ крайнемъ лѣвомъ флангѣ). Замѣчательно, что въ отношеніи этой наиболѣе реальной данной сообщено такъ: „это движеніе (обходъ нашего лѣваго фланга), судя по очищенію японцами Саймацзы, еще подготавляется и вѣроятнѣе всего будетъ выполнено въ связи съ общимъ переходомъ въ наступленіе отъ Ялу противъ насъ всѣхъ японскихъ войскъ“.
Становясь затѣмъ на ту точку зрѣнія, что именно такая операція противника для насъ наиболѣе желательна, Куропаткинъ вдругъ заявляетъ, что, въ случаѣ же нашего наступленія частью силъ къ Артуру „получится небывалый изъ Русскихъ и Японцевъ какъ бы слоеный пирогъ по линіи Портъ-Артуръ — Мукденъ, а именно: Русскіе, Японцы, Японцы, опять Русскіе. Если японцамъ обходомъ лѣваго фланга удастся прорваться къ желѣзной дорогѣ (вѣроятно сѣвернѣе Мукдена!), то прибавятся еще два новыхъ слоя: японцы и русскіе; принимаю всѣ мѣры, чтобы избѣжать такой небывалой въ исторіи войны чрезполосицы“. Послѣ такихъ строго научныхъ и образныхъ стратегическихъ измышленій, полководецъ обращается уже къ реальнымъ мѣрамъ осуществленія своихъ предначертаній, что выражается въ просьбѣ „направить изъ Мукдена въ Синзинтинъ одинъ баталіонъ (это противъ 2-хъ дивизій Парижскаго полковника Лазарева!); туда же предназначить одинъ полкъ изъ бригады Оренбургскихъ казаковъ, предназначавшихся ранѣе генералу Линевичу (въ Уссурійскій край), и доложить содержаніе депеши Намѣстнику“.
Эта телеграмма представляетъ изъ себя одинъ изъ самыхъ видныхъ документовъ по несостоятельности Куропаткина, какъ лица отвѣтственнаго по серьезному дѣлу вообще, а не только по такому страшному и государственному, какъ война:
1) онъ не желаетъ рѣшиться на операцію наступленія, но и не хочетъ сказать, что отказывается отъ нея, при чемъ пишетъ не своему прямому начальнику, а состоящему при немъ;
2) что за надобность осуждать, или вѣрнѣе насмѣхаться надъ планомъ прямого начальника, обращаясь къ его же подчиненному, ибо этотъ планъ названъ „слоенымъ пирогомъ“;
3) можно ли такъ подтасовывать данныя обстановки для оправданія своей нерѣшительности, чтобы утверждать о вѣроятномъ наступленіи противника на основаніи его отступленія — очищенія Саймацзы.
Ясно, что безсодержательная телеграмма командующаго арміей не могла поколебать рѣшеніе Намѣстника, т. е. главнокомандующаго, придти на помощь Артуру, тѣмъ болѣе, что полученныя имъ 31‑го мая депеши г. Стесселя отъ 15-го мая указывали на критическое положеніе крѣпости. Г. А. Алексѣевъ совершенно опредѣленно высказался въ телеграммѣ отъ 22-го мая;
„Полагаю, что наше положеніе у Ляояна настолько прочно, что безъ особаго риска возможно теперь же направить на выручку Артура не менѣе 48 баталіоновъ, и тѣмъ болѣе, что 3-я Сибирская дивизія уже подошла въ раіонъ сосредоточенія. Вмѣстѣ съ симъ признаю необходимымъ безпромедлительный переходъ въ наступленіе разомъ достаточными силами. Я считаю особымъ долгомъ вновь обратиться къ В‑у В‑ву по вопросу о выручкѣ его (Артура) и просить объ этомъ вашего отзыва“.
Вмѣстѣ съ тѣмъ Намѣстникъ донесъ 22-го мая въ С.‑Петербургъ о критическомъ положеніи Артура и о своемъ намѣреніи двинуть для безотлагательной помощи ему 48 баталіоновъ, а также о томъ, что Куропаткинъ предполагаетъ ограничиться всего 30-ю баталіонами, за которыми двинуть подкрѣпленіе, по прибытіи къ Ляояну новыхъ войскъ изъ Россіи. На это было телеграфировано, что „опредѣленіе средствъ и способовъ для отвлеченія удара отъ Артура принадлежитъ власти главнокомандующаго, но переходъ Маньчжурской Арміи къ активной дѣятельности является вполнѣ назрѣвшимъ; отвѣтственность за участь Артура возлагается на Куропаткина.“
23-го мая эта телеграмма была передана Куропаткину, но только 25-го онъ телеграфировалъ Намѣстнику: „Назначено для наступленія 24 бтл. 1-го Сибирскаго корпуса и 8 бтл. 35-й дивизіи, т. е. всего 32 бтл.; при нихъ 88 полев., 12 кон. орудій, 22 сотни и эскадр. Для обороны побережія Инкоу—Гайчжоу—Сюніоченъ — 8 бтл. (бригада 3-й Сибирской дивизіи); въ резервъ этихъ войскъ предназначена бригада 31-й дивизіи; всего[1] на направленіи Вафандянъ—Гайчжоу собрано 48 бтл., 120 полев., 12 кон. оруд., 22 эск. и сот. Противъ Куроки оставалось 40 бтл., 82 пѣш. и горн. оруд., 52 сотни. Въ общемъ резервѣ въ Ляоянѣ оставалась 5-я стрѣлковая дивизія и въ Хайченѣ бригада 3-й Сибирской дивизіи.
Донеся объ исполненномъ, г. Куропаткинъ не преминулъ и высказать свое сѣтованіе на могущія быть послѣдствія: „нельзя не признать, что резервъ, при растянутости линіи обороны по Феньшуйлинскому хребту на 140 верстъ, весьма слабъ; нашъ противникъ, даже не имѣя превосходства въ силахъ, но дѣйствуя сосредоточенно, можетъ безъ особыхъ усилій прорвать этотъ кордонъ въ любомъ мѣстѣ. Въ настоящее время Маньчжурская Армія занимаетъ по линіи желѣзной дороги отъ Вафандяна до Ляояна свыше 200 верстъ“.
Итакъ Куропаткинъ не исполнилъ никакихъ мѣръ по подготовкѣ наступательной операціи для выручки Артура: а) разсыпалъ даже единственную предназначенную имъ съ этою цѣлью часть — 1-й Сибир. корпусъ, ибо еще 28-го мая въ 7 часовъ 5 мин. вечера онъ самъ телеграфировалъ Барону Штакельбергъ: „требуется прежде всего сосредоточеніе войскъ корпуса, нынѣ растянутаго отъ Гайчжоу до Вафангоу на 80 верстъ“. Кромѣ того 8 бтл. были въ Ляоянѣ, а 8 еще ѣхали изъ Харбина. в) Все остальное изъ войскъ Маньчжурской Арміи было, по собственному выраженію ея командующаго, настолько разбросано, что „противникъ, даже не имѣя превосходства въ силахъ, могъ легко разбить насъ по частямъ“.
Но лучше всего то, что, разбросавъ такимъ образомъ ввѣренную ему армію, г. Куропаткинъ самъ же восклицаетъ: „она занимаетъ по линіи жел. дороги свыше 200 верстъ (при этомъ какъ бы нарочно считаетъ отъ головы передового коннаго дозора, дабы прибавить пространства)“.
Тѣмъ не менѣе Куропаткинъ не высказываетъ Намѣстнику рѣшительно, что онъ не согласенъ наступать, а повѣствуетъ ему въ общемъ въ такомъ смыслѣ: „въ первую очередь (значитъ предполагаются какія то очереди!) получите 32 бтл. и посылайте ихъ; положеніе ихъ будетъ такое то, но конечно сказать навѣрное, что противникъ воспользуется имъ, нельзя, а, съ прибытіемъ подкрѣпленій, я дамъ вамъ еще 10-й армейскій корпусъ (точно нельзя было въ ожиданіи его скораго прибытія продвинуть другія части впередъ)“.
Намѣстникъ остался недоволенъ такимъ исполненіемъ подготовительныхъ мѣръ операціи наступленія и совершенно справедливо сдѣлалъ слѣдующія замѣчанія: 1) назначено слишкомъ недостаточное число баталіоновъ (всего 32, съ резервомъ 8 бтл. въ 60 верстахъ разстоянія), 2) назначено недостаточно кавалеріи, 3) не выполнено сосредоточеніе частей, 4) необходимо спѣшить производствомъ операціи именно теперь, пока база непріятеля находится еще въ Бицзыво, ибо устройству ея въ Дальнемъ препятствуетъ японцамъ необходимость предварительно очистить бухту отъ многочисленныхъ минъ.
Кромѣ того, нельзя не признать выдающимся по своей простотѣ, реальности и вмѣстѣ съ тѣмъ мѣткости слѣдующее указаніе Г. А. Алексѣева:
„Вполнѣ раздѣляя мнѣніе ваше, что необходимость оказанія помощи П. Артуру заставляетъ насъ съ нѣкоторымъ рискомъ выдвинуться впередъ и растянуть наше расположеніе, я однако не могу не обратить вниманіе на то, что и непріятельская армія, весьма немного превосходящая насъ численностью, растянута на 400 верстъ, отъ Куаньдянсаня до П. Артура, вслѣдствіе чего переходъ ея въ наступленіе въ какомъ либо направленіи едва ли можетъ быть произведенъ значительными силами, и оставленные нами заслоны съ ихъ резервами, постоянно пополняемыми прибывающими по желѣзной дорогѣ войсками, будутъ въ состояніи дать надлежащій отпоръ такому наступленію противника“.
На это послѣднее категорическое приказаніе Намѣстника (отъ 28 мая) послѣдовалъ по телеграфу отвѣтъ командующаго арміей — офиціальный, который и представляетъ изъ себя окончательное согласіе г. Куропаткина на исполненіе операціи Вафангоу. Приводимъ его дословно и предлагаемъ надлежащее къ нему освѣщеніе:Спрашивается, почему сосредоточеніе произведено лишь 29—30 мая, когда его можно было выполнить двумя—тремя недѣлями ранѣе? Почему нельзя было смѣнить 9-ю дивизію войсками изъ резерва, на мѣсто которыхъ поставить прибывавшія части Сибирской дивизіи? |
Корпусъ войскъ, назначенный для движенія къ югу, сосредоточивается съ возможной быстротой: пѣхотныя части авангарда въ короткое время передвинулись изъ Хайчена къ Вафандяну; сосредоточеніе 9-й стрѣлковой дивизіи замедлилось необходимостью смѣнить ее на побережіи частями 3-й Сибирской дивизіи; для ускоренія сосредоточенія часть войскъ перевозится по желѣзной дорогѣ. |
Значитъ наступленіе наше абсурдно и безнадежно, такъ какъ назначено слишкомъ мало силъ, а, почему мало, отвѣтъ слѣдуетъ ниже: |
По послѣднему донесенію Стесселя противъ П.‑Артура въ настоящее время расположены только 2 японскія дивизіи; остальныя части 2-й и 3-й японскихъ армій расположены къ сѣверу отъ Цзиньжоуской позиціи. Такимъ образомъ противъ отряда Штакельберга можетъ дѣйствовать примѣрно 4 японскихъ дивизіи, и притомъ на укрѣпленной позиціи; положеніе благопріятное для Артура, но указывающее на недостаточность силъ нами направляемыхъ на югъ. |
…Потому что можетъ быть я ошибся въ расчетахъ и слишкомъ разбросалъ свои войска. Прошу помочь мнѣ и взять на себя отвѣтственность за обезпеченіе моихъ фланговъ и тыла. Другими словами, Куропаткинъ хотѣлъ не только сложить съ себя отвѣтственность за идею операціи наступленія, но хотѣлъ, чтобы и ея выполненіе, въ смыслѣ назначенія войскъ, также было принято на себя Намѣстникомъ — главнокомандующимъ, т. е. ему было бы предписано послать не столько то баталіоновъ, а именно такіе то. Только по этимъ словамъ Куропаткина Намѣстникъ имѣлъ право донести въ С.‑Петербургъ слѣдующее: „командующій Маньчжурской Арміей совершенно не отдаетъ себѣ отчета въ томъ, что ему нужно дѣлать, а слѣдовательно не въ состояніи командовать не только арміей, но вообще войсками“. |
Въ бытность г. Жилинскаго въ Ляоянѣ я просилъ его взять на себя трудъ по провѣркѣ принятаго нами расположенія войскъ на перевалахъ, въ частныхъ къ нимъ резервахъ и въ общемъ резервѣ противъ арміи Куроки. Быть можетъ, Мы (кто же это Мы? Куропаткинъ съ Сахаровымъ, Харкевичемъ и комп.? и почему не Я?) слишкомъ много отдѣлили для этого войскъ, и со стороны (можетъ быть не только изъ Мукдена, но и изъ С.‑Петербурга, наконецъ изъ Парижа, гдѣ вѣдь тоже сидѣлъ вполнѣ оріентированный полководецъ и стратегъ генеральнаго штаба полковникъ Лазаревъ) легче будетъ указать (мнѣ и компаніи), какія именно войска можно будетъ снять съ того и другого направленія и двинуть къ Штакельбергу. Очень буду обязанъ за такое указаніе. |
Всѣ эти опасенія были изложены предусмотрительнымъ полководцемъ гораздо ранѣе. Новаго было лишь то, что японцы уже занимали Сюянь и слѣдовательно приблизились къ Гайчжоу, но это и показываетъ, что если время для наступленія къ Артуру еще не было совсѣмъ упущено, то во всякомъ случаѣ наиболѣе благопріятные для него дни уже прошли. Однако вѣроятность рѣшительнаго наступленія японцевъ на Гайчжоу и противъ Восточнаго Отряда все также была слишкомъ мала, ибо они не были еще къ нимъ готовы; они выполнили это лишь въ августѣ, а пока только запугивали Куропаткина на нашемъ Восточномъ фронтѣ[2]. |
Необходимо принять во вниманіе и прикрытіе направленія Сюянь—Гайчжоу, которое до сихъ поръ ничѣмъ не охранялось, но нынѣ, съ занятіемъ японцами Сюяня и съ выдвиженіемъ значительныхъ японскихъ силъ къ сѣверу отъ перешейка, пріобрѣтаетъ большое значеніе. У Сюяня, по наблюденію Г. Мищенко, уже находились части гвардейской и 10-й дивизій; направивъ сюда еще одну дивизію, Куроки можетъ, въ связи съ наступленіемъ 4-хъ японскихъ дивизій съ юга, двинуть къ Гайчжоу 3 дивизіи, дабы разорвать расположеніе нашей арміи на двѣ части и нанести пораженіе корпусу Штакельберга. |
Такимъ образомъ Восточный отрядъ Графа Келлера, дѣйствовашій на направленіи Ляоянъ—Фынхуанченъ, сдѣлался теперь неожиданно уже центромъ, а не лѣвымъ флангомъ нашего расположенія. Развѣ это не натяжка или подтасовка элементовъ обстановки (стремленіе показать ее наиболѣе сложной и опасной). И какія вдругъ появились точныя свѣдѣнія о родѣ и количествѣ японскихъ войскъ въ составѣ арміи Куроки! |
Противъ перехода въ наступленіе центра нашего расположенія, а именно войскъ Восточнаго отряда, Куроки укрѣпилъ Фынхуанченъ и ввѣритъ вѣроятно оборону его резервнымъ войскамъ и 12-й дивизіи. |
А если она необходима, то значитъ слѣдовало наступать на выручку, и значитъ командующій арміей былъ одинаковаго мнѣнія и убѣжденія съ главнокомандующимъ, т.е. Намѣстникомъ, и слѣдовательно операція наступленія на югъ, для выручки крѣпости, въ своей идеѣ принадлежитъ Куропаткину на одинаковыхъ съ высшими надъ нимъ начальниками основаніяхъ. |
Портъ Артуру небходима выручка. |
Эти слова нельзя понять иначе, какъ слѣдующимъ образомъ: наступать совершенно невозможно, ибо, при неуспѣхѣ Штакельберга, будетъ нехорошо для Артура, а, въ случаѣ его успѣха, погибнетъ вся Маньчжурская Армія. |
Если войска корпуса Штакельберга потерпятъ неудачу, то это не улучшитъ, а только ухудшитъ положеніе П. Артура; если бы Штакельбергъ, усиленный сверхъ нашихъ силъ — за счетъ безопасности своей связи съ остальными частями Маньчжурской Арміи, и одержалъ бы успѣхъ, то сомкнутый ударъ Куроки на ослабленную, стоящую кордономъ нашу оборону имѣлъ бы успѣхъ, и Куроки сталъ бы на сообщеніяхъ со Штакельбергомъ, положеніе Маньчжурской Арміи сдѣлалось бы весьма опаснымъ; |
На самомъ дѣлѣ это былъ миражъ; Куроки лишь обозначалъ наступленіе. Что же касается до оставленія въ стратегическомъ резервѣ Маньчжурской Арміи всего 12 бтл., то это лишь показываетъ, что всѣ силы были чрезмѣрно разбросаны; впрочемъ и дальше мы дѣйствовали всегда исключительно отрядами, кордонами, но никогда кулакомъ. Въ этомъ и заключается одна изъ главнѣйшихъ причинъ нашихъ пораженій. |
я предвижу, что начало дѣйствій къ югу Штакельберга совпадетъ съ началомъ энергичнаго наступленія Куроки; готовлюсь дать самымъ упорнымъ образомъ отпоръ, но имѣю въ общемъ резервѣ только 12 баталіоновъ. |
Телеграмма заканчивается слѣдующими словами: „съ прибытіемъ головы 10-го корпуса можно будетъ усиливать войска, двинутыя къ югу, войсками 10-го корпуса“. Эта фраза представляетъ изъ себя пустыя слова, ибо когда еще могли прибыть войска 10-го корпуса и попасть къ Штакельбергу; и безъ того время для наступленія было уже упущено. Но за то слова имѣютъ огромное значеніе, какъ заключеніе историческаго документа. Дѣйствительно, все предшествующее, въ немъ сказанное, клонитъ къ тому, чтобы признать задуманную операцію наступленія абсурдной, ненужной, даже слишкомъ рискованной, по той простой причинѣ, что и у Штакельберга было слишкомъ мало силъ для нанесенія рѣшительнаго удара, и у самаго Куропаткина ихъ оставалось слишкомъ мало для обезпеченія операціи… Слѣдовательно Намѣстникъ пожалуй могъ принять такую депешу за рѣшительный отказъ наступать, но это никакъ не входило въ планы Куропаткина, ибо онъ могъ рисковать слѣдующимъ: вдругъ погибнетъ Артуръ, и тогда отвѣтственность за его участь, уже возложенная на Куропаткина, будетъ поставлена ему на счетъ. Такъ вотъ это обѣщаніе усилить Штакельберга войсками 10-го корпуса и уничтожало отказъ наступать: “я былъ готовъ выручать Артуръ, для чего сосредоточилъ все, что могъ, и имѣлъ въ виду сосредоточить еще“.
Казалось бы заглаза достаточно этого офиціальнаго, такъ сказать, команднаго документа г. Куропаткина, чтобы выяснить его роль по организаціи и по выполненію операціи наступленія на югъ отряда Барона фонъ Штакельберга, съ цѣлью выручки Портъ-Артура: не отказываясь отъ операціи, обрисовываемой имъ самимъ невыполнимою, онъ тѣмъ не менѣе признаетъ ея необходимость и старается лишь, на случай неудачи, заранѣе сложить съ себя всякую отвѣтственность; въ то же время медлитъ, упускаетъ благопріятное время, производя наступленіе на двѣ недѣли позднѣе, чѣмъ это ему было указано, и наконецъ ограничивается назначеніемъ слишкомъ малыхъ силъ, имѣя полную возможность воспользоваться еще по крайней мѣрѣ силами одной дивизіи.
Но интересно разсмотрѣть еще два тоже офиціальныхъ документа за подписью Куропаткина, только не столь командные, а именно: его писемъ Намѣстнику отъ 26 и 29 мая. Содержаніе ихъ въ сущности одно и то же; первое гораздо пространнѣе, а потому ограничиваюсь приведеніемъ здѣсь дословнаго содержанія второго, которое вмѣстѣ съ тѣмъ является отвѣтомъ на полученное командующимъ Маньчжурскою арміею сообщеніе, что на него возлагается отвѣтственность за участь Артура.
Я не виноватъ въ томъ, что еще до войны былъ составленъ какой то планъ военныхъ дѣйствій. Однако этотъ планъ былъ утвержденъ и слѣдовательно признанъ мною въ качествѣ военнаго министра — администратора въ С.‑Петербургѣ, но конечно я не ожидалъ, что мнѣ же и придется считаться съ нимъ въ качествѣ полководца на Маньчжурскомъ театрѣ военныхъ дѣйствій. |
Сосредоточеніе производилось по плану, согласно котораго считалось, что главная опасность угрожала не къ сторонѣ П.‑Артура, а со стороны высадки у Инкоу и Гайчжоу. Поэтому было отклонено и представленіе объ усиленіи гарнизона. Въ апрѣлѣ армія не готова была еще къ активнымъ дѣйствіямъ, т. к. было неизвѣстно, куда японцы направятъ большую часть своихъ силъ. |
Виноватъ флотъ и вѣроятно Засуличъ, который, однако, какъ это ни странно, продолжалъ командовать войсками. |
Неудача флота 31 марта и переправа противника черезъ Ялу отразились крайне невыгодно на нашемъ положеніи. |
Опять виноватъ флотъ и вѣроятно г. Зыковъ, посланный къ Вафандяну помѣшать высадкѣ, но даже не взглянувшій на это интересное упражненіе. Я не виноватъ въ томъ, что все еще предполагалъ выполнять нѣкій существовавшій на бумагѣ планъ дѣйствій, по которому слѣдовало дѣйствовать и японцамъ, но они не оказались для этого достаточно джентльменами. |
22 апрѣля началась высадка у Бицзыво, но флотъ ей не препятствовалъ. Армія, не смотря на нѣкоторыя принятыя мѣры, также не могла помѣшать высадкѣ. Послѣдняя еще не давала вполнѣ точныхъ указаній о дальнѣйшихъ планахъ японцевъ. Концентрическое наступленіе трехъ армій представлялось возможнымъ. |
Я не виноватъ въ томъ, что мнѣ давали все кавалерію, которая въ горахъ безполезна, а мнѣ была такъ нужна пѣхота… Но вѣдь, собираясь на войну, я не могъ не знать, какъ военный министръ, какія войска мнѣ будутъ присылать. |
Между тѣмъ съ 29 марта по 1-е мая послѣдовалъ перерывъ въ подвозѣ пѣхотныхъ частей арміи, которая заключала въ себѣ 78 баталіоновъ. |
Я не виноватъ, что тотчасъ по прибытіи своемъ въ Ляоянъ, я немедленно занялся установленіемъ и развитіемъ своихъ престижа и величія, для чего потребовалось создать тысячный, стоившій милліоны рублей, штабъ… Я сидѣлъ въ Ляоянѣ и ничего не вѣдалъ о противникѣ, а между тѣмъ ожидалъ его со всѣхъ сторонъ… даже нашествія китайцевъ—хунхузовъ изъ долины Ляохэ, въ полной возможности чего меня увѣрилъ храбрый стратегическій генералъ Косоговскій. |
Необходимость заблаговременно выяснить направленіе противника повела къ разброскѣ арміи, которую депешей отъ 28 апрѣля приказано было устранить. |
Вѣдь и я думалъ иногда о возможности активныхъ дѣйствій, такъ какъ имъ обучаютъ въ военныхъ академіяхъ, и въ своихъ письмахъ начальству я не разъ академически разсуждалъ о таковыхъ. |
Въ маѣ армія усилилась, и было приступлено къ разработкѣ плановъ наступленія, какъ противъ Куроки, такъ и на югъ, что совпало съ письмомъ 8 мая. |
Я не виноватъ, что японцы рѣшили дѣйствовать не согласно съ какимъ то планомъ, созданнымъ и мною утвержденнымъ до войны. А только что — за 10—12 дней — Куропаткинъ рѣшительно отклонилъ этотъ способъ дѣйствій и призналъ во всѣхъ отношеніяхъ болѣе удобнымъ наступать на югъ, и съ необходимостью немедленной поддержки Артура вполнѣ согласился. |
Тѣмъ временемъ выяснилось, но все еще не вполнѣ, что главнымъ объектомъ дѣйствій японцы избрали П.‑Артуръ. Нынѣ силы Маньчжурской арміи даютъ основаніе расчитывать на успѣхъ противъ Куроки, что было бы наиболѣе соотвѣтствующимъ рѣшеніемъ, если бы не опасеніе, что П.‑Артуръ не можетъ продержаться продолжительное время. Между тѣмъ въ депешѣ отъ 22 мая значится, что Артуру нужна сильная и безотлагательная помощь. |
Нельзя же однако быть вездѣ сильнѣе противника. Искусство полководца и состоитъ въ томъ, чтобы сосредоточить свои силы въ рѣшительномъ пунктѣ, ослабляя ихъ на второстепенныхъ, или даже совсѣмъ оттягивая ихъ съ послѣднихъ (такъ постоянно и дѣлали японцы, оперируя противъ Куропаткина). |
При такомъ условіи мы ослабимъ себя на Восточномъ фронтѣ, что не соотвѣтствуетъ указаніямъ письма 8 мая, а также преподаннымъ мнѣ указаніямъ 19 мая. |
Во-первыхъ значительныхъ силъ Куропаткинымъ, вопреки указаніямъ Намѣстника, назначено не было, а во-вторыхъ никакихъ указаній ему свыше по обезпеченію операціи не давалось. |
Только надежда на прибытіе 10-го корпуса дозволила отступить отъ полученныхъ указаній назначеніемъ значительныхъ силъ для выручки П.-Артура. |
Да, трудною, но невозможною, по крайней мѣрѣ такою ее признаетъ этими же словами самъ исполнитель. Опять и въ третій разъ виноватъ флотъ, но, спрашивается, кто изъ здравомыслящихъ людей могъ расчитывать на Русскій флотъ послѣ взятія японцами Цзинчжоуской позиціи? И какой это былъ строго опредѣленный планъ? Примѣнять планъ Намѣстника, утвержденный военнымъ министромъ еще до войны, уже было абсурдно, такъ какъ онъ не соотвѣтствовалъ обстановкѣ. Значитъ можно думать, что у Куропаткина былъ уже созданъ въ Ляоянѣ какой нибудь планъ… Но оттуда доносили только: все зависитъ отъ дѣйствій противника; неизвѣстно, что онъ будетъ дѣлать; гдѣ находятся его двѣ трети, гдѣ его большая половина силъ? куда онъ нанесетъ главный ударъ? ожидаемъ атаки отъ Ялу, отъ Дагушаня, отъ Вафандяна, отъ Инкоу, изъ долины Ляохэ, отъ Синминтина, отъ Саймацзы — словомъ со всѣхъ сторонъ. |
Тѣмъ не менѣе задача эта, возникшая почти внезапно, вслѣдствіе перемѣны взгляда на обороноспособность П.‑Артура, является выдающейся по своей трудности. Такимъ образомъ армія дѣйствовала до сего времени по строго опредѣленному плану, въ основаніе котораго была положена вѣра въ силу сопротивленія Артура и въ содѣйствіе флота. Дѣйствительность не оправдала ожиданій: главный ударъ противника направляется на П.‑Артуръ, но флотъ бездѣйствуетъ, а вѣра въ силу Артура исчезла. |
Письмо заканчивается такими словами: „я мнѣнія этого не раздѣляю, но, какая бы судьба Артуръ ни ожидала, командующій Маньчжурской Арміей, какъ видно изъ вышеизложеннаго, не можетъ быть отвѣтственнымъ за его участь“.
Это заключеніе письма представляетъ изъ себя собственное признаніе г. Куропаткина въ основномъ принципѣ всей своей боевой дѣятельности на Маньчжурскомъ театрѣ военныхъ дѣйствій: „не должно быть отвѣтственнымъ ни за что, ни за какія неудачи, и поэтому, прежде чѣмъ на что нибудь рѣшиться, надо принять мѣры къ своему оправданію, сложить съ себя отвѣтственность на кого нибудь, или даже на что нибудь“. Въ данномъ случаѣ она складывалась на главнокомандующаго, т. е. на Намѣстника.
Въ томъ же заключеніи стоитъ фраза: „я этого мнѣнія не раздѣляю“, т. е. я не потерялъ еще вѣру въ обороноспособность Артура; кромѣ того все письмо Куропаткина отъ 26-го мая написано главнымъ образомъ съ цѣлью доказать несостоятельность мнѣнія о слабости Артура, и приведены весьма серьезные доводы:
1) Въ теченіе послѣднихъ трехъ мѣсяцевъ гарнизонъ крѣпости значительно увеличился и состоитъ изъ 27 стрѣлковыхъ баталіоновъ, имѣющихъ сверхъ-комплектъ нижнихъ чиновъ, и 3 запасныхъ баталіоновъ очень сильнаго состава, т. е. всего одной пѣхоты до 30.000, а, съ моряками и крѣпостной артиллеріей, сила гарнизона значительно превыситъ 40.000 человѣкъ.
2) Конструктивная сила укрѣпленій значительно и непрерывно увеличивалась.
3) 17-го февраля Намѣстникъ доносилъ, что, если отдѣльная операція противъ Артура обѣщала непріятелю серьезныя выгоды только въ случаѣ, если ему удастся овладѣть крѣпостью однимъ ударомъ, то время для этого было уже упущено, такъ какъ сухопутный фронтъ крѣпости съ каждымъ днемъ усиливался, а укрѣпленія его, хотя и неоконченныя, были приведены въ готовность (поставлено вновь 200 орудій); продовольственные запасы пополнялись; за оборону ручалась историческая стойкость войскъ при защитѣ укрѣпленныхъ мѣстъ.
Столь рѣзкую перемѣну во взглядѣ на крѣпость г. Куропаткинъ объяснялъ временными неудачами первыхъ нашихъ дѣйствій противъ японцевъ, какъ флота, такъ и сухопутной арміи, которыя весьма приподняли духъ японцевъ и принизили нашъ; отъ преувеличеннаго умаленія силъ японцевъ мы перешли къ преувеличенной оцѣнкѣ ихъ могущества и достоинствъ; не остались безъ вліянія и хвастливыя заявленія нашихъ противниковъ о томъ, что они возьмутъ П.‑Артуръ въ двухъ-недѣльный и даже въ недѣльный срокъ.
Вообще Куропаткинъ отказывался признавать, что положеніе Артура могло въ данное время вызвать особую тревогу, ибо, пишетъ онъ, „если бы г. Стессель и войска были вполнѣ готовы встрѣтить врага грудью и исполнить свой долгъ безтрепетно до конца, съ вѣрою, что Русскія войска въ тѣхъ условіяхъ, въ которыхъ они нынѣ находятся въ П.‑Артурѣ, нельзя побѣдить, не смотря ни на какія жертвы, на которыя готовы японцы“. Однако эти послѣднія слова показываютъ, что онъ одинаково съ Г.А. Алексѣевымъ опасался за участь Артура; онъ заканчиваетъ такъ: „совсѣмъ иначе представляется вопросъ, если г. Стессель (а, судя по донесеніямъ послѣдняго отъ 15-го мая, повидимому это можно было заключить) самъ потерялъ вѣру въ возможность отстоять со славою ввѣренный ему Русскій оплотъ на Дальнемъ Востокѣ и успѣлъ сообщить войскамъ свои сомнѣнія и подорвать ихъ мужество и энергію. Тогда мы дѣйствительно должны ожидать относительно Портъ-Артура самыхъ тяжелыхъ неожиданностей“.
Итакъ гдѣ же увѣренность въ незыблемости Русскаго оплота, когда г. Куропаткинъ не вѣритъ тому, кому поручена его оборона, и самъ же говоритъ, что если вѣра въ возможность отстоять твердыню исчезла изъ сердца начальника, если недовѣріе къ своимъ силамъ и преувеличенное мнѣніе о силѣ противника сообщилось отъ начальника войскамъ, то эта твердыня не можетъ устоять противъ храбраго и энергичнаго противника. Поэтому и слова его въ письмѣ 29-го мая: „не раздѣляю мнѣнія о критическомъ положеніи Артура“, не имѣютъ никакого значенія и конечно не могли убѣдить главнокомандуюшаго, т. е. Намѣстника.
Письмо 26-го мая заканчивается такъ:
„Дабы освободить Портъ-Артуръ требуется продвинуться отъ раіона сосредоточенія свыше 300 верстъ, и, главное, требуется взять Цзинчжоускую позицію, защищаемую не только сухопутными войсками, но и флотомъ. Движеніе къ П.‑Артуру, растягивая расположеніе Маньчжурской Арміи по линіи желѣзной дороги до 300 верстъ, причемъ на флангѣ этой линіи расположена армія Куроки, численностью не менѣе 70—90 тысячъ, представляетъ большія затрудненія и опасность. Поэтому, какъ значится въ письмѣ Вашемъ 8-го мая, это движеніе должно быть надежно обезпечено оставленіемъ сильнаго заслона противъ арміи Куроки съ резервами въ Ляоянѣ и Хайченѣ“.
Эти слова указываютъ на неудобовыполнимость операціи, но сейчасъ же слѣдуютъ и совершенно другія:
„Но если П.-Артуръ будетъ держаться сообразно съ своей силой гарнизона и запасами, а главное и съ историческою доблестью русскихъ войскъ, то всѣ трудности, какихъ бы то жертвъ ни потребовало, будутъ преодолѣны, и мы выручимъ славный гарнизонъ его“.
Въ письмѣ же отъ 14-го мая говорится весьма опредѣленно о подготовкѣ наступленія на югъ: “Съ прибытіемъ въ Гайчжоу Сибирской казачьей бригады, согласно съ предположеніемъ Барона Штакельберга, будетъ произведена обширная развѣдка коннымъ отрядомъ, составленнымъ изъ Приморскаго драгунскаго полка, бригады казаковъ и нѣсколькихъ сотенъ Пограничной Стражи. Развѣдка эта будетъ поддержана ротами Пограничной Стражи нынѣ собираемыми въ Сюніоченѣ. Съ высадкой японцевъ у Бицзыво, при оставленіи нами линіи желѣзной дороги, мною были даны нѣсколько разъ повторенныя опредѣленныя указанія ничего не разрушать и лишь лишать японцевъ возможности пользоваться дорогой, для чего разрѣшалось: снимать стрѣлки, прекращать дѣйствіе водоснабженія, снимать телефонные аппараты и увозить подвижной составъ. При этихъ условіяхъ возстановленіе линіи можетъ быть произведено быстро. Въ настоящее время на подполковника Спиридонова уже возложена задача возстановленія движенія на участкѣ до Сюніочена и далѣе къ станціи Ванцзялинъ, насколько то будетъ допустимо дѣйствіями противника. Выдвигаемая впередъ конница быть можетъ позволитъ возстановить движеніе до Вафангоу“.
Опроверженіемъ намековъ Куропаткина, что онъ вѣритъ въ силу Артура служатъ и слѣдующіе факты: если онъ былъ такъ увѣренъ въ незыблемости крѣпости, то почему же складывалъ съ себя отвѣтственность за ея участь; наоборотъ, не выгоднѣе ли ему было, именно принявъ таковую на себя, рѣшительно и твердо отказаться отъ навязываемой ему операціи наступленія для выручки Артура; ничего подобнаго онъ однако не сдѣлалъ, а, исписавъ множество страницъ бумаги своими письмами и депешами, предоставилъ рѣшеніе участи Артура и осуществленіе идеи его выручки старшему надъ собою, благо такой имѣлся на лицо, и таковымъ можно было прикрываться: будетъ успѣхъ — я имъ воспользуюсь, будетъ неудача — я въ ней неповиненъ. Вѣдь именно въ этомъ и заключался главный принципъ командованія Маньчжурской Арміей.
Изъ всего вышеизложеннаго заключаемъ, что г. Куропаткинъ не можетъ никоимъ образомъ сложить съ себя отвѣтственность за осуществленіе идеи наступленія отряда Штакельберга, и никакія фоліанты его письменныхъ оправданій, составленныхъ исключительно ради этой цѣли, не могутъ и не должны имѣть значенія; наоборотъ они то и служатъ обвиненіемъ, ибо ярко обрисовываютъ неудовлетворительность дѣятельности Куропаткина: если не хочешь нести отвѣтственности, то и не бери власти; разъ же она принята, то уже нельзя уклоняться отъ отвѣтственности.
Въ отношеніи организаціи самой операціи, предоставленной главнокомандующимъ (Намѣстникомъ) командующему арміей, уже было сказано, что именно исключительно благодаря Куропаткину она была предпринята на двѣ—три недѣли позднѣе, нежели это было возможно, и этого желалъ Намѣстникъ; кромѣ того не были использованы въ достаточномъ количествѣ силы. Намъ остается только выяснить вопросъ о томъ, кто долженъ былъ принять на себя непосредственное ближайшее — боевое руководство операціей.
Идея операціи сама по себѣ очень широка: 1) переходъ къ активнымъ дѣйствіямъ Маньчжурской Арміи, 2) задача выручки крѣпости Портъ-Артура, имѣвшей огромное политическое и стратегическое значеніе, и 3) нанесеніе рѣшительнаго удара врагу, уже одержавшему столько успѣховъ и на морѣ, и на сушѣ.
Такъ какъ въ ту минуту операція была не только важнѣйшей, но и единственной, на всемъ театрѣ военныхъ дѣйствій полевой Арміи, а дѣятельность всѣхъ остальныхъ частей послѣдней сводилась лишь къ наблюденію, пассивной оборонѣ и демонстраціямъ, то естественно непосредственное руководство должно было принадлежать самому командующему арміей. Полагаю, что не ошибусь, если скажу, что г. Куропаткинъ вполнѣ сознавалъ это, ибо доказательствомъ тому служитъ слѣдующее его заявленіе въ письмѣ къ Намѣстнику отъ 14 мая, заканчиваемое такъ: „Съ первыми подкрѣпленіями я предполагаю усиливать выдвинутыя къ Квантуну войска. Съ прибытіемъ 3-й Сибирской дивизіи голова 2-го Сибирскаго Корпуса (бригада 35-й дивизіи) двинется на югъ, а, по мѣрѣ прибытія войскъ 10-го Корпуса, передвинется на югъ и весь 2-й Сибирскій Корпусъ, причемъ, въ зависимости отъ дѣйствій арміи Куроки, я останусь въ Ляоянѣ, или съ частью полевого Штаба отправлюсь на югъ, дабы лично руководить дѣйствіями 1-го и 2-го Сибирскихъ Корпусовъ.“
Однако это намѣреніе личнаго руководства не было приведено въ исполненіе вѣроятно на томъ основаніи, что операція была возложена только на одинъ корпусъ съ приданной ему сперва одной, а позднѣе, уже въ минуту опредѣлившейся неудачи боя подъ Вафангоу, еще другой бригадой. Нельзя не отмѣтить, что такое рѣшеніе Куропаткина предоставить всю отвѣтственность за выполненіе операціи Барону Штакельбергу болѣе чѣмъ неправильно и можетъ быть объяснено исключительно обычнымъ принципомъ боевой дѣятельности нашего командующаго Арміей, а именно стремленіемъ во что бы то ни стало сложить съ себя отвѣтственность на случай неудачи.
Вотъ какъ оріентировалъ г. Куропаткинъ исполнителя операціи наступленія на югъ, т. е. Барона Штакельберга.
1) Телеграмма изъ Ляояна 27 мая, 12 ч. 50 мин. пополудни.
„Выдвиженіе японскихъ войскъ къ Пуландяну и далѣе, если бы подтвердилось, что японцы отошли отъ Портъ-Артура и ограничиваются блокадой его, можетъ служить признакомъ, что цѣлью дѣйствій всѣхъ 3-хъ японскихъ армій ставится нынѣ Маньчжурская армія. Предположеніе это нынѣ мало вѣроятно; вѣрнѣе, что японцы еще нуждаются въ мѣстности сѣвернѣе Цзиньчжоу, примѣрно до линіи Пуландянъ—Бицзыво, не успѣли убрать своихъ запасовъ и устроить новую базу въ Таліенванѣ или Дальнемъ. Во всякомъ случаѣ съ вашей стороны требуется сдѣлать всѣ усилія, дабы ранѣе принятія боя знать съ какими силами вы будете имѣть дѣло. Со стороны арміи Куроки началось движеніе впередъ. Саймацзы занято вчера японцами; находившіеся тамъ 2½ бтл. съ боемъ отступили въ полномъ порядкѣ. Противъ Келлера тоже началось движеніе. Наши передовыя части отошли нѣсколько назадъ. По донесенію Мищенко, японцы собрали довольно значительныя силы вблизи Сюяня и вѣроятно на этихъ дняхъ займутъ этотъ пунктъ; наконецъ замѣчено движеніе небольшой колонны японцевъ отъ Догушаня береговою дорогою по направленію на Бицзыво. Послѣднія свѣдѣнія требуютъ подтвержденія. Телеграфируйте о вашихъ распоряженіяхъ по сосредоточенію частей 1-го Сибирскаго Корпуса къ Вафангоу. Требуется не терять ни одного дня времени.“
Изъ содержанія этой депеши ясно видно, что время для наступленія уже было упущено, и командующій арміей не имѣетъ никакой надежды на успѣхъ. Тѣмъ не менѣе онъ всетаки посылаетъ на вѣрную неудачу несчастнаго командира корпуса, не желая взять на себя отвѣтственность за гибель Артура.
2) Телеграмма изъ Ляояна 28 мая 7 ч. 5 м. вечера.
„Депешей № 4735 указывалась задача для энергичнаго выдвиженія ввѣреннаго вамъ Корпуса къ югу; поэтому требуется прежде всего сосредоточеніе войскъ Корпуса, нынѣ растянутаго отъ Гайчжоу до Вафангоу на 80 верстъ. Выдвиженіе авангарда къ Вафангоу еще болѣе увеличиваетъ разброску Корпуса. Необходимо принятіе мѣръ, дабы бригада у Вафангоу не была атакована превосходными силами, и ввѣренныя вамъ войска не потерпѣли пораженія по частямъ. Съ занятіемъ японцами Сюяня, возможно выдвиженіе ихъ силъ въ направленіи Сюянь—Гайчжоу. Въ бою Мищенко у Сюяня замѣчены гвардейскія части и части армейской пѣхоты — вѣроятно 10-й дивизіи. Мищенко отошелъ въ направленіи на Далинъ и поддержанный пѣхотой расположился у Вандзяпуцзы.
Эта телеграмма говоритъ о совершенной невозможности наступать, т. е. должна была подорвать всякую энергію исполнителя операціи.
3) Телеграмма изъ Ляояна 29 мая 5 ч. дня.
„Генералъ Стессель отъ 23 мая доноситъ, что японцы на Квантунѣ держатся противъ Артура восточнѣе линіи Иньченцзы и до Сяосиндао передовыми частями. У Наньгуалина расположена дивизія, въ Дальнемъ два полка, въ Таліенванѣ полкъ. Кромѣ того занята Киньчжоуская позиція. Сѣвернѣе перешейка у Самсона до 40.000 и много артиллеріи. Сѣвернѣе горы Самсона, у Годзялина, укрѣпляется позиція. Нашъ флотъ собирается черезъ нѣсколько дней выйти въ море для дѣйствія на сообщенія и для содѣйствія Арміи. Изъ этого сообщенія можно сдѣлать слѣдующія соображенія: если японцы высадили на Квантунѣ 6 дивизій, то изъ нихъ 2 расположены противъ Артура и 2 дивизіи дѣйствуютъ противъ васъ, а 2 расположены въ резервѣ у горы Самсона. Эти дивизіи, съ движеніемъ вашимъ впередъ, могутъ усилить передовыя дивизіи. Необходимо задержать главныя японскія силы возможно дальше къ сѣверу отъ перешейка. Теперь вѣроятно японцамъ выгодно овладѣть участкомъ къ югу отъ линіи Пуландянъ—Бицзыво. Но, когда они перенесутъ базу въ Дальній и Таліенванъ и приступятъ къ рѣшительнымъ дѣйствіямъ противъ Артура, они быстро уйдутъ за перешеекъ. Нельзя допустить уйти спокойно. Преслѣдуя по пятамъ, мы можетъ быть можемъ овладѣть частью орудій и обозовъ. Если бы счастіе покровительствовало нашему флоту, и флотъ японскій потерпѣлъ бы пораженіе, то со стороны сухопутныхъ войскъ потребуются чрезвычайно энергичныя мѣры использовать побѣду флота. Ожидаю вашихъ предположеній о предстоящихъ ввѣреннымъ вамъ войскамъ дѣйствіяхъ“.
Эта телеграмма противорѣчитъ предыдущимъ, указывая на полную возможность активныхъ рѣшительныхъ дѣйствій, правда довольно проблематичныхъ, если не сказать основанныхъ на какихъ то фантазіяхъ, явившихся „соображеніями“ по поводу донесенія Стеселя. Однако эти фантастическіе намеки, дѣлаемые командующимъ арміей командиру 1-го Корпуса, опять таки представляютъ изъ себя образецъ политики: „вѣдь я же не отказывался отъ наступательнаго образа дѣйствій и даже предлагалъ Барону Штакельбергу преслѣдовать японцевъ по пятамъ, забирая ихъ орудія и обозы“.
На основаніи всего выше изложеннаго нельзя не придти къ твердому, единственному справедливому заключенію, что печальные стратегическіе результаты операціи подъ Вафангоу всецѣло должны быть поставлены исключительно въ вину Куропаткину, а не кому либо другому, на слѣдующихъ основаніяхъ:
1) Вокреки настояніямъ свыше, онъ, не давая ни положительнаго, ни отрицательнаго отвѣта, упустилъ благопріятное время для выполненія операціи.
2) Вопреки указаніямъ свыше, онъ не назначилъ достаточныхъ силъ; наоборотъ безцѣльно разбросалъ ихъ на огромномъ пространствѣ. 3) Вопреки указаніямъ свыше, онъ не сосредоточилъ войска своевременно и тѣмъ поставилъ въ крайне затруднительное положеніе исполнителя операціи, т. е. Барона Штакельберга. 4) Куропаткинъ поступилъ неправильно, отказавшись отъ непосредственнаго руководства операціей, возложивъ за нее отвѣтственность на одного изъ корпусныхъ командировъ. 5) Куропаткинъ не только не оріентировалъ исполнителя операціи, но даже затемнилъ ему обстановку какими то несбыточными фантазіями, основанными на вздорномъ донесеніи Стесселя, при чемъ неосновательность послѣдняго была вполнѣ очевидна.
Вообще въ этой же первой операціи вполнѣ выяснился характеръ командной дѣятельности г. Куропаткина, а именно: никогда не отдавать категорическихъ ясныхъ приказаній; никогда не отвѣчать въ высшія инстанціи „да“ или „нѣтъ“, а избѣгать этихъ непріятныхъ отчетныхъ словъ; никогда не брать на себя отвѣтственности ни въ чемъ, стараясь слагать ее на другихъ; возможно больше отписываться и писать исключительно такъ, чтобы каждый документъ могъ всегда быть истолкованъ въ пользу его написавшаго. Словомъ, дальнѣйшее командованіе Русской Арміей опредѣлилось такими словами: отсутствіе твердости, рѣшительности, но за то въ полной мѣрѣ колебаніе и политика. На первомъ планѣ должно было стать мелкое самолюбіе, стремленіе во что бы то ни стало оградить свою репутацію отъ предвидимыхъ, вѣрнѣе инстинктивно предчувствуемыхъ, неудачъ. Интересы Отечества и Арміи были принесены въ жертву личности. Такимъ проявилъ себя нашъ вождь въ дни Вафангоу и такимъ остался вплоть до Мукденской катастрофы, послѣ которой онъ долженъ былъ наконецъ оставить армію, но сумѣлъ вымолить разрѣшеніе оставаться въ ея рядахъ и слѣдовательно продолжать рисковать интересами Государства и жизнью его сыновъ, не имѣя однако на то права уже только потому, что его авторитетъ былъ окончательно и безвозвратно потерянъ. Вести войска въ бой можетъ только начальникъ, имѣющій надъ ними авторитетъ; что основная данная для возможности побѣды.
Харбинъ, Владивостокъ. Апрѣль 1906 г.
Примѣчанія[править]
- ↑ 25 мая эти войска были расположены такъ: 1-я дивизія у Вафангоу, 9-я — въ раіонѣ Инкоу—Ташичао—Гайчжоу, Семипалатинскій полкъ въ Гайчжоу, Тобольскій п. на пути отъ Харбина на югъ. Бригада 35-й дивизіи выступала изъ Хайчена въ Гайчжоу; бригада 31-й дивизіи въ Ляоянѣ; у Вафандяна 11 эскадроновъ и сотенъ.
- ↑ З-го и 4-го іюня Графъ Келлеръ во главѣ 7¾ баталіоновъ, почти безъ артиллеріи, произвелъ наступленіе къ г. Фынхуанчену и совершенно безпрепятственно занялъ Сейлючжанъ, находившійся всего въ 25 верстахъ отъ Фынхуанчена; всѣ передовыя японскія части уходили безъ выстрѣла. Слѣдовательно армія Куроки еще не была готова къ активнымъ дѣйствіямъ.
