Выписка из лондонских ведомостей[править]
Реформы, сделанные консулом в армиях, возбуждают негодование старых офицеров. Бонапарте уничтожил или соединил с другими многие полки, объявив, что они слишком малочисленны. Желая убавить жалованье, он явно предпочитает богатых офицеров бедным, и достойные, заслуженные люди уступают первенство молодым, имеющим одну выгоду богатства. Сверх того нынешнее французское правительство требует от генералов знаком хорошего воспитания и светского тона; а многие из них, умев сражаться и побеждать, не умеют ни приятно кланяться, ни говорить вежливо. Можно ли таких людей терпеть при дворе блестящем, который непременно хочет казаться опытным в царской пышности?
Уже несколько месяцев носят в Париже шпаги. Сей предмет возбудил внимание консула. Он намерен отличить шпагой привилегированные классы людей: офицеров, членов правительства, кандидатов или граждан избирательных; а другие не будут иметь права носить ее.
Недавно консул, будучи у госпожи Бонапарте, в присутствии многих людей сказал: «Госпожа Сталь новым романом своим довершила зло, которое по воле судьбы ее фамилия должна была сделать Франции. Слог ее портит вкус, а мораль отвращает от добродетели». Госпожа Бонапарте, слушая его, не могла скрыть своего удовольствия: ибо она думает, что гж. Сталь, с великим жаром доказывая необходимость развода, тайно хотела развести ее с консулом.
Вот трогательное письмо Наполеона к сестре его, жене умершего в Америке генерала Леклера: «вверяя генералу Леклеру сен-домингскую экспедицию, я предвидел для него опасности и славу. Супруг твой оставил по себе великое имя, которое оправдывает мой выбор. Ты разделяла с ним опасности, не оставляла его до последней минуты, исполнила должность верной супруги, и своей добродетелью утешаешь меня в нашей общей горести. Я не только доволен, но и славлюсь твоим поступком: можешь ли после того сомневаться в нежных утешениях дружбы, которые здесь ожидают тебя? Мы должны всем жертвовать отечеству. Взяв на себя правление, я обязался в случае нужды принести ему в жертву жизнь свою и моих близких. Супруг твой исполнил часть сего обязательства. Имя его включится в список великодушных, а твое украсит список любезных Франции вдов, для которых великий народ обещался быть покровителем. Отечество усыновляет твоего младенца. Не забывай, что оно со временем потребует от тебя отчета в его воспитании».
Когда брат марграфа баденского изъявил консулу благодарность за вознаграждения, полученные сим принцем, Бонапарте ответствовал: «Народ французский один великодушен; он поручил мне наградить князей, достойных его благодеяния. Умножив владения его светлости, я умножил число благополучных людей. Счастливы повелители народов, когда они могут таким образом служить человечеству!» Консул ушел, не дождавшись ответа. Он всякий раз исчезает как молния, когда скажет фразу красивую и наперед заготовленную.
Генерал Журдан возвратился из Пьемонта в Париж. Слышно, что он бывал нескромен в разговорах о Бонапарте, и часто твердил: «Этот человек забыл, что он всем обязан генералам. Я согласился служить ему для того, что он предложил мне на выбор: соединить судьбу мою с его жребием или быть жертвой моего упрямства и его власти». — Абдала Мену, славный трус, француз душой, а турок верой, отправлен консулом в Пьемонт на место Журдана.
Французский сенат, законодательный корпус и трибунат напоминают совет персидских генералов, которых собрал Ксеркс, предпринимая воевать с греками, и которым он сказал: «Люди не должны говорить, что я ни с кем не хотел советоваться — и для того вы сюда призваны; но знайте, что ваше дело повиноваться, а не советовать».
Недавно у генерала Моро обедали многие генералы, которые служили под его командой. За десертом гости призвали повара и единодушно определили наградить его почетной кастрюлей. Они заказали ее одному из славнейших мастеров парижских и велели изобразить на ней разные смешные аллегории.
Выписка из Лондонских ведомостей: [О Наполеоне I] // Вестн. Европы. — 1803. — Ч. 7, N 4. — С. 327-331.