Песни народные. — Под этим термином разумеют обыкновенно анонимные песни; переходя из уст в уста, подвергаясь дополнениям и переделкам, они являются продуктом коллективного творчества. П. Н. служат ценным источником для изучения данной народности, ее быта и духовных свойств. Как чисто народное творчество, сохранившееся в народной памяти, а не в книгах, П. Н. существуют лишь на том языке, на котором говорит и мыслит народная масса. Многочисленные образцы еврейских П. Н. библейской эпохи сохранились в виде отрывков в Св. Писании (см. Поэзия у древних евреев). Когда евр. народная масса стала говорить на других языках, она и на них создала свои песни, которые, однако, при дальнейших скитаниях и усвоении другого разговорного языка, за редкими исключениями, исчезли бесследно. Поэтому предметом исследования могут быть в настоящее время лишь евр. П. Н., имеющиеся на тех языках или наречиях, на которых евр. народная масса говорит и поныне. Такими являются, главным образом, еврейско-немецкий «жаргон» и еврейско-испанский «ladino», причем наибольшее значение имеет первый, так как на нем говорит самая значительная часть евр. народа.
П. Н. на жаргоне. В более ранний период, когда разговорная речь германского еврейства мало чем отличалась от немецкой и евреи не жили еще столь обособленной жизнью, еврейская масса имела много общих песен с окружающим населением. В сохранившемся сборнике еврейск. П. Н. от 16-го века (хранится в Bodleyana) имеется целый ряд таких песен. Точно так же среди веселых пуримских песен немало переделок с немецкого. Так, например, сохранившаяся в упомянутом сборнике пуримская песня, распеваемая воспитанниками иешибота («Bachurim»), является, согласно указанию Ф. Розенберга, переделкой исторической песни, составленной по случаю бегства из Польши Генриха Анжуйского в 1574 г. Немало, однако, песен, где весьма трудно установить, кто у кого заимствовал; эти песни относятся к группе так называемых «странствующих» (Universale Volkslieder), которые встречаются в фольклоре каждого народа. Так, например, на мотив пасхальных «Chad Gadjo» и «Echod Mi Jodea» имеется богатая коллекция песен у разных европейских народов, аналогичные песни существуют и на разговорно-еврейском языке (несколько вариантов помещено в сборниках Гинзбурга-Марека и Н. Прилуцкого), но очень трудно установить первоисточник. — С течением времени немецкое влияние на еврейские П. Н. значительно ослабело даже у германского еврейства; еще менее оно сказывалось на поэтическом творчестве еврейской народной массы, живущей в славянских странах. Постепенное развитие евр. П. Н. пока еще мало исследовано, так как изучение еврейского фольклора было до конца 19 века в полном пренебрежении. Из живущих еще в народной памяти П. Н. собрана пока незначительная часть. Наиболее полный сборник Гинзбурга-Марека содержит всего 376 П. Н., между тем, по уверению Н. Прилуцкого, ему одному удалось за сравнительно короткий срок собрать коллекцию в 2000 номеров (в 1912 г., он опубликовал лишь незначительную часть их). При этом надо иметь в виду, что одна и та же песня в большинстве случаев существует в различных вариантах в отдельных частях «черты» или в Галиции и Румынии. По своему содержанию евр. П. Н. можно в общем распределить по следующим рубрикам: I — религиозно-духовн. и праздничные; II — исторические; III — колыбельные; IV — детские и школьные; V — любовные; VI — о женихе и невесте; VII — свадебные; VIII — семейные; IХ — бытовые; Х — социально-обличительные; XI — солдатские; XII — хасидские.
I. Религиозно-духовные и праздничные. В этой группе сохранились наиболее старинные П. Многие из них по своему ритму и настроению весьма близко подходят к типу молитв и техинот. Основным мотивом такой Π. и является какой-нибудь стих из молитвы. Часто она представляет лишь перевод его; так, например, на стих אין לאלהינו имеется песня:
Es is nischto kein Got. |
Глубокая проникновенная вера в благость и милость Творца, в пришествие Мессии и грядущее избавление и возвращение в страну отцов — основные мотивы религиозно-духовных П. В таком же возвышенно-серьезном тоне выдержаны и большинство праздничных П. Исключение составляет лишь обширный цикл пуримских песен (см.). Характерно, что среди песен религиозно-национального характера имеется немало песен на «смешанном» языке: еврейские строфы чередуются со строфами на польском, малороссийском или белорусском языках. Такова, например, песня про возвращение в Палестину:
Эй, батько, батько, батько! |
II. Исторические. Уже в 16—18 веках еврейская народная масса распевала множество жаргонных песен исторического содержания. Не было почти ни одного крупного события в то крайне тяжелое для еврейства время, которое не нашло бы отклика в П. Н., но сохранилась лишь сравнительно незначительная часть этих песен (см. Литература разгов.-евр.). Среди П. русского еврейства довольно многочисленны те, которые посвящены рекрутчине и институту ловчиков эпохи Николая I. «Лучше 20 лет изучать Тосафот и Магарша, чем полчаса стоять на часах», — поется в одной такой песне. Часто звучит в этих П. нота протеста против общественных заправил, потворствовавших несправедливости при наборах:
Thrären giessen sich in die Gassen, |
Сохранились также П. об акцизниках, о школьной реформе эпохи Лилиенталя, о польском восстании и т. д.
III. Колыбельные. Являясь отголоском сокровенных дум и чаяний материнской души, колыбельн. П. представляют весьма ценный историко-этнографический материал. Доминирующая роль, какую играли при патриархальном укладе евр. жизни обрядовая религиозность и преклонение перед богословскими знаниями, весьма рельефно проявляется в целом ряде старинных П. Еврейка-мать, укачивая сына, сулит ему, как величайшее счастье: преданность вере отцов, знание Торы и сочинение богословских книг:
Unter mein Kind’s Wiegele |
Эта старинная П. существует в России, Галиции и Румынии во всевозможных вариантах с дополнениями и сокращениями, но основной мотив один и тот же. В другой П. благочестивая мать надеется, что, когда она умрет, то благодаря благочестию сына врата рая настежь раскроются перед нею:
Du, main Kind, solst mir sain afrumer un aguter, |
Новые веяния просветительной эпохи не замедлили отразиться и на колыбельной П. Правоверная мать изливает у колыбели ребенка свою скорбь, что муж ее стал «апикоресом»; но она надеется, вопреки ожиданию мужа, женить сына согласно старинному обычаю на 12-м году:
Zu zwelf Johr wel ich dir chassene machen; |
Эмиграция, начавшаяся в 80-х гг. 19 в., тоже нашла отклик во многих П., и мать, муж которой уехал за океан искать заработка, напевает своему сыну:
In Amerika is der Tate |
Политические течения среди рабочих слоев населения также нашли свое отражение в народных П. В них уж поется не о благочестивой жизни, а об упорной борьбе; изучение Торы заменено другими стремлениями.
IV. Детские П. Эта категория П. распадается на две группы: a) П., составленные взрослыми, чтобы занимать детей. Такие П. носят обыкновенно характер сказочек или прибауток. Такова, например, популярная и существующая в разных вариантах песенка:
Of’n hoichen Barg |
б) П., сложенные самими детьми, чтобы распевать хором или для игр и танцев. Многие из этих П. лишены всякого содержания и представляют собой простой набор созвучных слов.
V. Любовные. По мнению некоторых исследователей евр. фольклора, как Лео Винер, Гинзбург и Марек, П. этой категории являются продуктом лишь позднейшего времени, не раньше второй половины 19 века, так как любовный мотив как предтеча брака совершенно отсутствует в старинной евр. П., что обусловливается обычными у евреев ранними браками и всем строем патриархальной еврейской жизни, где связующим элементом при заключении брака служил вместо любви религиозно-нравственный долг. Однако среди сохранившихся любовных П. имеются некоторые и весьма старинного происхождения, что легко узнается по форме и конструкции П. Такова, например, распеваемая минорным мотивом П.:
Klip-klap in der golden tir; |
Еще 50 лет тому назад в глубоко религиозных патриархальных семействах девушки распевали любовную песенку:
Af draussen geht а Regen, |
Старинного происхождения являются также песни-дуэты, где юноша и девушка состязаются в загадках: каждый вопрос юноши сопровождается нежным обращением:
Du, Meidele, du Scheins, |
A девушка лукаво отвечает:
Du narischer Bocher, |
Все эти П. слагались не в средних слоях народа, а среди трудового люда или среди жителей окраин и деревень, где сильнее сказывалось влияние окружающей среды. С течением времени, когда под влиянием новых веяний утратилась цельность патриархального миропонимания и в еврейской среде перестали смотреть на любовь как на нечто греховное, любовные П. стали проникать и в более средние слои. Эти П. не трудно отличить как по языку, так и по общему ритму. В них часто попадаются такие заимствованные извне выражения, как: «Seh, duschenka, seh, ljubenka».
VI. О женихе и невесте. Эти Π. интересны в бытовом отношении, так как в них особенно рельефно заметно, какое исключительное значение придавалось при старом укладе евр. жизни духовному элементу и ученой деятельности. В мечтах девушки о женихе на первом плане забота о том, чтобы он изучал Тору:
Zu der heiliger Toirah sol er toigen. |
Ha расспросы отца, какого жениха сватать дочери, последняя останавливает свой выбор на раввине:
A Rebi far ein Man wil ich doch, |
отвергая всех других кандидатов.
VII. Свадебные. Существующий с давних пор институт бадханов (см.) сделал особенно распространенным и популярным этот род П. Наиболее характерны те из них, которые поют невесте в день венчания. Основной мотив этих песен — нравоучительный и назидательный. Одна из сохранившихся свадебных П. 16 в. напоминает новобрачным:
Hört zu, chosson und kallah, |
VIII. Семейные. Большинство этих П. полны скорби о незавидной участи еврейской женщины. В бесконечных вариациях описываются мытарства молодой женщины в доме злой свекрови; затем следуют Π. про безутешных вдов и про женщин, покинутых мужьями. И обездоленная женщина направляет весь свой бессильный гнев на «свата», которого она упрекает в том, что тот «зарезал ее без жалости».
IX. Бытовые. Основной мотив большинства этих П. — грустный. На тяжелую материальную нужду жалуются и посредник, зависимый от «Poriz’l», и торговец, и меламед, и портной, которые, как поется в одной П., все «oif ein Steiger», все они «шьют, шьют — neit, neit» —
«un hot Kadochess nit kein Breit». |
«Временные правила» 1882 г. и связанные с ними массовые выселения из сел и деревень нашли свой отклик во многих бытовых П. Изгнанные из деревень жалуются:
In Dorf senen mir gesessen, |
Усилившаяся вследствие репрессий эмиграция тоже нашла отзвук в народном поэтическом творчестве. Сильное впечатление производит П. эмигранта, каждая строфа которой заканчивается двустишием:
In ain fremde Medine bin vartriben gevoren, |
Главный центр еврейской иммиграции, Америка, рисуется в П. как страна исключительная по своему довольству. В одной П. поется, что «там (в Америке) белый хлеб едят даже по будням».
X. Социально-обличительные. П., затрагивающие экономическое неравенство и социальную несправедливость, довольно многочисленны в евр. фольклоре. Одни составлены в добродушно-юмористическом тоне, другие в сатирическом. В одной из наиболее старинных П., возникших не позже 16 в., бедняки жалуются на общинных заправил:
Wie die parnassim ontun den armen grosse schand. |
Скупость богачей, раздольное житье имущих и печальная участь бедняков служат неисчерпаемой темой для социальных П. Особое место занимают революционно-рабочие П. позднейшего времени.
XI. Солдатские. Эта группа подразделяется по двум эпохам: а) эпоха рекрутчины, б) после введения всеобщей воинской повинности 1874 г. Среди П. первой категории особенно характерны некоторые, представляющие собой смесь жаргонных, древнееврейских и русских слов. Большой популярностью пользуется распеваемая трогательным мотивом П. «Аврам, Аврам, батька наш!» — слезное моление, обращенное ко всем патриархам, чтобы те просили о скорейшем возврате «le’arzenu naschu». Π. второй категории, полные жалоб на разлуку с родными и т. д., мало чем отличаются от аналогичных П. других народов.
XII. Хасидские П. Среди этой категории преобладают хоровые, распеваемые у цадика за трапезой. Тон этих П. преимущественно радостно-экзальтированный:
Mit simcha, Jidelech, mit simcha |
Многие П. передают радостное чувство, испытываемое хасидом, когда он направляется к цадику:
Oif’n harzen is kalamutna |
Среди хасидских П. немало на смешанном еврейско-польском или еврейско-малороссийском диалекте. Другие поются целиком на польском или малороссийском языке; среди них немало символических, как, например, Π. про «духа искусителя», выводимого под именем «малец Марко».
Ср.: L. Wiener, The History of Jiddish Lit. (1899); C. Гинзбург и П. Марек, «Еврейские народные П.» (1901); И. Оршанский, «Простонародные П. русских евреев» («Евреи в России», 391—401); S. Weissenberg, в Globus, 1900, № 8); F. Rosenberg, Volks- und Gesellschaftslieder in hebräischen Lettern, 1889; S. Rappoport, в Mi-Misrach u-Mimaarab. IV, 127—132; P. Minkowsky, Schire Am (Ha-Schiloach, V); С. Ан-ский, «Народные детские П.» («Евр. старина», 1910, III); id., «О евр. народной П.» (ib., 1909, III); N. Priluzky, Jidische Volkslider, 1911; J. L. Kahan, Dos jüdische Volkslied (Literature, II, 1910).
С. Цинберг.7.
Мелодии народных песен. Мелодии составляют существеннейший элемент П. Н. Только в связи с мелодией текст песни сохраняется в памяти массы. Несмотря на то, что евреи всегда отличались большой любовью к музыке, они до самого последнего времени не заботились о сохранении путем записи своих мелодий. Вследствие этого сохранились мелодии лишь тех П. Н., которые распеваются и поныне народной массой. Мелодии же наиболее старинных песен утрачены. Исторически установлено, что немецкие евреи заимствовали у своих соседей вместе со многими песнями также мотивы этих песен. Но они часто распевали также свои оригинальные песни заимствованными у соседей мелодиями. Так, например, одна еврейская песня начала 16-го в. распевалась «benigun» (мелодией) немецкой песни «Herzog Hernst»; известная «Vinz Hans Lied» распевалась мелодией «Die Schlacht vun Pavia»; сохранившаяся свадебная песня (ein schön Kallah-Lied) 16-го в. распевалась «benigun» другой немецкой песни «Es ist uf Erden kein schwerer Leiden». К другим песням евр. народная масса сама придумала мелодии. Так, например, известный «Schmuel-Buch» распевался особой, пользовавшейся большой популярностью, мелодией (benigun Schmuel-Buch). Ko многим песням применяли напевы субботних затрапезных гимнов. Так, например, при одной песне имеется указание, что ее поют по мотиву אכלו משמנים. Но применению в светских песнях синагогальных мотивов противились раввинские авторитеты, и, например, в известной «Sefer Chasidim» (§ 238) имеется такой запрет по отношению к колыбельным песням. — Проследить историческое развитие мелодий евр. П. Н. представляет большую трудность. В последние годы удалось собрать некоторый сырой материал — около 200 песен, которые представляют несомненный интерес в музыкальном отношении и носят вполне самобытный характер. Среди мелодий еврейских Π. Н. имеются также и такие, на которых заметно влияние тех народностей, среди которых живет евр. масса, как, напр., литовцев, малороссов, белорусов, молдаван, румын и др.; подобные мелодии нельзя, понятно, причислить к наиболее характерным евр. народным мелодиям, но все же и в них замечаются мелодические обороты, свойственные одним только евреям. Господствующим элементом в мелодиях П. Н. является минор, который встречается даже и во всех плясовых песнях, что объясняется весьма тяжелыми условиями еврейской народной жизни. К наиболее ценным мелодиям евр. П. Н. относятся песни с религиозно-мистическим содержанием, также хасидские и колыбельные. Как на одну из характерных мелодий с религиозно-мистическим настроением, можно указать на «Der Parom» (см. ноты № 1).
Эта простая, благородная мелодия отличается большой художественностью и прекрасно гармонирует с текстом. Из других песен этой группы можно указать на «Eili, Eili» (ноты № 2) и «Die alte Kasche».
В особенности интересна первая по своей глубокой прочувствованности и поэтической красоте. Все эти мелодии носят безусловно оригинальный самобытный характер. Хасидские песни интересны главным образом тем, что в большинстве случаев они без слов и весь смысл заключается в изгибах самой мелодии, которая в некоторых песнях достигает поразительной экспрессии. На некоторых южных хасидских песнях отразилось влияние румын; эти песни известны поэтому под названием «Wolochl». Хасидские песни интересны также и в ритмическом отношении (2/4 с ударением на слабой части такта). Иногда они сопровождаются танцами или различными жестами (ноты № 3).
Особую группу среди евр. П. Н. составляют песни колыбельные, в которых вылилась вся скорбь и грусть еврейской души; в них много непосредственного чувства, трогательного и наивного. Многие из них написаны в церковных ладах, преимущественно в эолийском и дорийском. Это обстоятельство указывает на то, что большинство колыбельных песен относится к Средним векам (ноты № 4, 5 и 6), а именно «Schlof mein Kind», «Unter dem Kinds Wiegele» и «As ich wollt gehat».
Эти мелодии, полные настроений и художественных красот, являются весьма характерными для евр. П. Н., и они резко отличаются от колыбельных песен других народностей. Мелодии других П. Н.: бытовых, солдатских, любовных, свадебных, школьных и бадханских — продукт более позднего времени и на них более всего отразилось влияние тех народов, среди которых живут евреи. Что касается еврейской мелодии, то в ней преобладает диатонизм, скачки встречаются большею частью в октаву; мелодии нередко встречаются на доминанте. Евреи почти всегда поют свои мелодии в унисон или октаву, иногда в терцию и сексту; в квинту очень редко. Ритм в большинстве случаев однообразный и симметричный. В 1912 г. «Петербургским обществом еврейской народной песни» издан сборник народных песен, а также две серии евр. П. Н. Одним из первых композиторов, занявшихся обработкой мелодий евр. П. Н., является Ю. Энгель, издавший 10 нар. песен. Много еврейских мелодий напечатано в журнале «Ost und West».
И. Каплан.7.
Песни народные у сефардских евреев. Еврейско-испанские П. Н. разделяются на две категории: а) духовно-религиозные и б) светские. — а) Духовно-религиозные. Часть этих песен относится еще к испанскому периоду, и трудно установить время их возникновения; другая часть составлена в позднейшее время в странах ближнего Востока, куда направились изгнанные из Испании евреи. Первая группа легко отличается своим чистым кастильским языком, так что многие слова этих песен не понятны теперь еврейской народной массе, говорящей на испанско-еврейском наречии «ладино». Большинство религиозных П. включено в сефардский махзор, некоторые нигде не опубликованы и хранятся лишь в народной памяти. Таковы, например: 1) К исходу субботы «El Dio alto con su gracia etc.». 2) Гимн к Новому году — «Y necontaremos fortaleza etc.» (по образцу известной молитвы «U’netane tokef»). 3) Составленная по образцу пиута «להפתח עת שערי רצון» «Puerta de voluntad hora que se abrira etc.». 4) До недавнего времени были в обиходе пуримские П. (Complas de Purim), но ныне они уже забыты. 5) Песня типа «Chad Gadjo» (Un cauredico, que mereo mi padro por dos levanim etc.). 6) Такая же, типа «Echod mi jodea». 7) Haftorah, читаемая на ладино во всех сефардских синагогах в день Девятого Аба. Из-за ее внушительных размеров у простонародья существует поговорка: «Бесконечна, как haftorah Девятого Аба», и некотор. др. — б) П. светского содержания. Сефардское еврейство сохранило до последнего времени огромное количество испанских П. и романсов; многие из них уже забыты в самой Испании, и они живут исключительно в памяти потомков еврейских изгнанников. Это и побудило испанских этнографов направиться на Восток к сефардским евреям собрать сохранившиеся у них П., столь ценные для изучения испанского фольклора. Большое содействие оказали им в этом еврейские деятели: Авраам Данон (см.), первый опубликовавший в «Revue des études Juives» образцы П. сефардских евреев, Моисей Абрабанель из Салоник и др. Пока опубликованы несколько сот собранных таким путем П. Н. В 1911 г. из Испании была снаряжена новая научная экспедиция к сефардским евреям, но результаты еще не опубликованы. Характерно, что испанские выходцы не прервали и в изгнании духовной связи с отвергшей их родиной, и среди сефардских евреев сохранились испанские П., связанные с событиями в Испании после 1492 г. Эти П. привозились маранами, эмигрировавшими из Испании в позднейшее время. С течением времени многие П. Н., жившие в памяти сефардских евреев, были забыты (поэт р. Израиль Наджара, живший в 16-м в., упоминает о многих П. Н., которые в настоящее время не известны), и зародились новые на еврейско-испанском наречии. Этот богатый материал до настоящего времени еще не достаточно исследован. В общем светские П. сефардских евреев можно распределить по следующим рубрикам.
I. Исторические (Romances historicos). — a) Из древней библейской истории: Призыв Адама (A do Adam! etc.); Рождение Авраама; Жертвоприношение Исаака (El Dio del cielo à Abraham); Песня о Дине (El pasla la linda Dina); Рождение Моисея; 6) Апофеоз Моисея (Mose estaba en el campo); О скрижалях Завета; О Давиде и Голиафе (Un pregon pregono el Rey); Об Амноне и Тамар; Плач Давида над Авессаломом; Соломонов суд и т. д., и т. д. — б) Из испанской истории — во многих еврейско-испанских П. Н. воспеваются похождения и подвиги разных испанских героев и рыцарей. — в) Из истории восточных народов. г) Из жизни народов древности; особенно много П. Н. с сюжетами из греческой и римской истории; например: Песня про суд Париса; Похищение Елены (Robo de Helena); Смерть Александра (Muerto de Alejandro); Песня о Вергилии и т. д. — д) Песни о местных исторических событиях; например, сохранилась песня, посвященная Русско-турецкой войне 1809—1811 гг. Начало этой песни гласит: «В дни войны за веру (En tiempo de la Zavera), да не настали бы они вовсе, московит (el Mosca) явился, взял Рущук, сжег синагогу и в стойло ее превратил». Баллада, посвященная русско-турецкой войне 1877 г., начинается: «Вы послушайте песню про недавние события; то не ветер подул, а ураган разразился» и т. д.
II. Любовные песни (Romanzos). Эта категория П. чрезвычайно велика; она подразделяется на разные группы: о верной любви (amor fiel); о несчастной любви (amor desgraciado); о несчастной женщине (Esposa desdichada); o флирте (adultéra); о мести женщин (venganzas femininas); о похитителях женщин и насильниках (raptos у forzadores); любовные приключения (aventuras amorosas); сатирические (Burlas).
III. Бытовые. Бытовых и семейных Π. весьма мало у сефардских евреев. Имеются лишь единичные П.: приноровленные к помолвкам, свадебные, похоронные и т. д. При проводах женщины или мужчины, уезжающих навсегда в Палестину, поется: «Мать! Я хочу направиться в Палестину, есть там плоды, наслаждаться благодатью страны. К Тебе я прильнул, на Тебя опираюсь, Владыка всех миров!» и т. д.
Песни народные у романиитов. В странах Ближнего Востока, кроме сефардских евреев, выходцев из Испании и говорящих на еврейско-испанском наречии, сохранились еще остатки туземных евреев, живущих там со времен Римской империи. Они известны под именем «романииты», говорят на испорченном греческом языке и живут в Македонии, Албании, Греции, в особенности в городе Янин. Среди них имеются также выходцы из Италии и Сицилии, которые совершенно слились с романиитами. Хотя романиитов весьма мало, они строго придерживаются своих обычаев, и у них имеются свои П. Н. на греческом жаргоне, представляющем смесь греческих и турецких слов. По субботам они распевают П., начинающуюся словами: «Как хороша суббота, как хороша суббота! Как прекрасна суббота! О! Как прекрасна суббота!». В Янине и Арте романииты справляют в день 28-го Шевата специальный праздник, именуемый «сиракузским Пуримом». В этот день они распевают особые П. (на греческом жаргоне). Одна из них начинается: «Ешьте и пейте, сицилианцы! Пусть каждый празднует! Господь свершил для нас чудо!». Имеются у них также специальные пуримские Π. и др.
С. Розанес.7.