II.
Губернаторство А. Б. Голицына. [править]
Губернаторство А. Б. Голицына.
Въ концѣ 1826 г. на мѣсто А. Д. Панчулидзева назначенъ былъ въ Саратовъ губернаторомъ князь А. Б. Голицынъ. Онъ былъ женатъ на дочери министра внутреннихъ дѣлъ Ланского, Аннѣ Васильевнѣ. Это былъ еще человѣкъ молодыхъ лѣтъ, весьма пріятной наружности,гордонадменный и властолюбивый. Къ нему весьма труденъ былъ доступъ. Жилъ онъ въ домѣ А. Д. Панчулидзева, имѣлъ при себѣ небольшое число прислуги, двѣ тройки лошадей; рѣдко, очень рѣдко выѣзжалъ въ каретѣ, а разъѣзжалъ въ открытыхъ экипажахъ, на тройкѣ саврасыхъ лошадей безъ казака и жандарма.
При немъ полицеймейстеромъ былъ полковникъ Албинскіи, и то недолго, а большею частію правилъ должность полицеймейстера частный приставъ Скворцовъ, который нѣсколько лѣтъ занималъ эту должность и исполнялъ усердно порученія князя; настоящіе-же полицеймейстеры при князѣ что-то не долго могли служить.
При самомъ вступленіи князя въ управленіе губерніею онъ, по осмотрѣ корпуса присутственныхъ мѣстъ, губернскаго правленія и своей канцеляріи, нашелъ ихъ въ самомъ черномъ видѣ, испросилъ разрѣшеніе на внутреннюю перестройку и на омеблированіе губернскаго правленія, на что въ скоромъ времени и была ассигнована сумма. Въ губернскомъ правленіи и канцеляріи губернатора появились столы, стулья, шкафы, окрашенные приличною краскою; на шкафахъ были надписи, какого отдѣленія и стола; столы были покрыты темнозеленымъ сукномъ; для чиновниковъ и присяжныхъ бѣднаго класса пошиты были форменные сюртуки, разумѣется съ вычетомъ изъ ихъ жалованья, и никто не могъ являться къ должности не въ формѣ, исключая чиновниковъ его канцеляріи, которые преимущественно носили частное платье и всегда щегольски одѣвались. Завелись при столахъ настольныя книги, описи дѣламъ и алфавиты. Дѣла зря по окнамъ, шкафамъ и по столамъ не валялись, а по окончаніи присутствія и занятій убирались въ шкафы и запирались: всегда были дежурные и дневальные, которые и наблюдали за чистотой. Губернское правленіе и канцелярія приняли видъ министерствъ: даже бумага на производство дѣлъ шла лучшая съ печатными уголками: оболочки на дѣлахъ были съ гравюрами и дѣла вкладывались въ картоны.
Этимъ устройствомъ и исправностію своей канцеляріи князь хвалился. Очень часто случалось, когда были у него гости, онъ приходилъ въ канцелярію съ княгинею, съ дамами, съ барышнями и разными особами, предлагалъ имъ спросить у чиновника по алфавиту какое-либо дѣло. Чиновникъ туже минуту бралъ изъ шкафа картонъ, вынималъ и подавалъ потребованное, чѣмъ князь былъ чрезвычайно доволенъ...
При каждомъ столѣ были особые чиновники, которые завѣдывали дѣлами, формировали ихъ и за упущеніе отвѣчали.
Служащіе въ канцеляріи были подобраны но возможности сколько-нибудь образованные, пріятной наружности; имъ выдавалось порядочное жалованье изъ тѣхъ же источниковъ, на которые содержалась канцелярія и ранѣе при губернаторѣ Панчулидзевѣ, т.-е. на счетъ градскихъ думъ. Кто прослужитъ года два-три безукоризненно, опредѣлялся на открывавшіяся штатныя мѣста въ г. Саратовѣ и уѣздныхъ городахъ. Князь всѣхъ своихъ чиновниковъ зналъ лично и помнилъ ихъ фамиліи. Нѣкоторые изъ нихъ приглашались на его танцовальные вечера.
Нѣсколько молодыхъ людей пріѣхали съ княземъ изъ Петербурга и служите въ его канцеляріи. Одинъ изъ нихъ, именно Н. П. Петровъ, среднихъ лѣтъ, былъ лицомъ выдающимся. Онъ былъ изъ отпущенниковъ министра Ланского, получилъ по особому высочайшему повелѣнію первый классный чинъ, былъ чрезвычайно умный и дѣльный человѣкъ. Князь во многомъ слушалъ его совѣтовъ, и Петровъ удерживалъ князя отъ многаго, что готовъ былъ сдѣлать князь при сво¬ емъ раздражительномъ и запальчивомъ характерѣ…
Князь былъ чрезвычайно строгъ, настойчивъ и требовалъ безпрекословнаго исполненія его распоряженій и приказаній. Съ чиновниками и приказными губернскаго правленія поступалъ деспотически: они не выходили съ гауптвахты и изъ-подъ ареста, такъ какъ изъ нихъ многіе были не трезвой жизни и испорченной нравственности, тѣ самые, которые служили при губернаторѣ Панчулидзевѣ: у нихъ перемѣнилась только наружная оболочка, т.-е. пошиты были форменные сюртуки, а образъ жизни ихъ былъ одинаковъ съ прежнимъ. Исключать ихъ изъ службы было нельзя, потому что они, люди дѣльные, необходимы были для службы при совѣтникахъ на случай разбора важныхъ и серьезныхъ дѣлъ: при томъ же оклады жалованья были малые и лучшіе чиновники въ губернское правленіе служить не шли.
Князь строго преслѣдовалъ и искоренялъ взяточничество между начальствующими лицами и чиновниками…
Чрезвычайно много было уволено княземъ отъ должностей чиновниковъ всѣхъ вѣдомствъ и предано суду. Вотъ нѣкоторыя примѣры его строгости и настойчивости. Секретарь саратовской градской думы изъ мѣщанъ, Пономаревъ, за взятье съ мѣщанки 50 руб., содержался долгое время въ тюремномъ замкѣ. Дворянскій засѣдатель саратовскаго земскаго суда, А. А. Нестеровъ, за сокрытіе вещей послѣ скоропостижно умершаго иностранца, по лишеніи правъ состоянія, сосланъ въ Сибирь на поселеніе. Волостнаго писаря Гришина, Пришибинской волости. Царицынскаго, нынѣ Царевскаго уѣзда, Астраханской губерніи, князь во время рекрутскаго набора, за взятки, по жалобѣ, принесенной на него, обрилъ Гришина въ солдаты безъ всякаго суда и слѣдствія[1]…
Такъ какъ губернаторы обязаны были представлять списки о всѣхъ вообще чиновникахъ, занимающихъ мѣста отъ 8 класса и выше, въ министерство, съ своею аттестаціею, то князь многихъ аттестовалъ съ невыгодной стороны, касаясь ихъ чести. Когда ему докладывали близкія къ нему лица — Петровъ и правитель канцеляріи Симановскій, что такъ нельзя въ аттестаціи порочить честь заслуженныхъ чиновниковъ, и что за это можетъ князь подвергнуться отвѣтственности, онъ на это сказалъ: «покажите мнѣ законъ, которымъ я долженъ въ этомъ случаѣ руководствоваться»? Но прямаго закона не было (тогда еще св. зак. не существовало). Дѣйствительно, противу сдѣланныхъ княземъ аттестацій затребовано было отъ него объясненіе. Правитель канцеляріи представилъ объ этомъ князю, затрудняясь составить самъ отвѣтъ. Князь спросилъ листъ бумаги, и прямо на бѣло самъ написалъ министру донесеніе, испрашивая разрѣшенія, какъ ему въ этомъ случаѣ поступить, по обыкновенной формѣ — «способенъ и достоенъ» или такъ, какъ онъ на самомъ дѣлѣ знаетъ чиновника. На это въ 1831 или въ 1832 году состоялось Высочайшее повелѣніе: аттестаціи дѣлать такъ, какъ знаетъ чиновника губернаторъ.
Во время губернаторства князя Голицына въ губернскомъ правленіи были совѣтниками: Мѣшковъ, В. И. Ивановъ и ассесоръ В. П. Львовъ, правителемъ канцеляріи — Симановскій; всѣ они были люди дѣльные, исполнительные, но съ крутыми и грубыми характерами; всѣ распоряженія, приказанія и желанія князя исполняли безъ всякаго прекословія, не щадя ни кого, лишь бы было исполнено то, что приказалъ князь. Только одинъ Петровъ могъ смягчать характеръ князя. Всѣ означенныя лица, близкія къ князю, были для чиновниковъ. занимающихъ и высшія должности, наказаніе Господне. Всѣ оказывали имъ должное уваженіе, но въ душѣ никто не имѣлъ къ нимъ расположенія.
При князѣ Голицынѣ окончены постройкою четыре каменныхъ дома для городскихъ частей, съ высокими каланчами для часовыхъ, съ приспособленіемъ для вывѣшиванія шаровъ, съ помѣщеніями для пожарныхъ инструментовъ, лошадей и команды и квартирою пристава. Прежде того были простые «съѣзжіе дома», деревянные, безъ всякаго устройства.
При князѣ же Голицынѣ построенъ домъ тюремнаго замка, каменный, трехъ-этажный, въ большомъ размѣрѣ, съ принадлежащими къ нему службами.
При князѣ-же въ 1828 году открыта самостоятельная саратовская епархія. Первый преосвященный былъ Моисей, который помѣщался въ домѣ г. Тепляковой. Впослѣдствіи для архіерея пріобрѣтенъ былъ домъ деревянный, большой, который и теперь существуетъ. Потомъ уже выстроенъ на томъ же дворѣ каменный и въ немъ домовая церковь: тутъ же былъ особый домъ для духовной консисторіи.
При князѣ Голицынѣ построены были въ Саратовѣ большаго размѣра деревянные чаны съ желѣзными обручами и разставлены по площадямъ, врытые до половины въ землю: въ нихъ пожарною командою наливалась вода въ запасъ на несчастные случаи до 500 ведеръ.
Въ 1827 году, по распоряженію министерства финансовъ велѣно выдавать государственнымъ крестьянамъ каждому семейству табели или окладные листы, для вписанія въ нихъ, сколько каждымъ семействомъ внесено податей. Казенная палата, напечатавъ нѣсколько тысячъ этихъ листовъ, разослала въ волостныя правленія всей губерніи, для раздачи крестьянамъ и точнаго исполненія. Волостныя правленія въ большей части губерніи исполнили все предписанное имъ; но въ Хвалынскомъ уѣздѣ волостное начальство и писаря нашли, что это будетъ для нихъ не выгодно (надо сказать, что жители того уѣзда въ то время были самые богатѣйшіе), такъ какъ съ крестьянъ при взносѣ ими податей нельзя будетъ поживиться: кто внесъ за свое семейство 20 или 25 руб., въ табели неловко будетъ писать 19 или 24 руб., чрезъ это могутъ быть жалобы отъ крестьянъ, и начальство будетъ преслѣдовать. Въ этомъ убѣжденіи первая Шалкинская волость пріостановилась выдачею крестьянамъ табелей. Между тѣмъ былъ распространенъ слухъ по всему уѣзду среди старообрядцевъ, изстари населяющихъ Хвалынскіи уѣздъ, что присланы антихристовы печати[2], и кто возьметъ ихъ, того будутъ присоединять къ православной церкви: а православнымъ крестьянамъ сказано, что кто возьметъ эти бумаги, то ихъ запишутъ въ удѣльные крестьяне, чего они чрезвычайно боялись, потому что въ то время были толки, что въ удѣльныхъ имѣніяхъ вводится общественная запашка, которую они должны исполнять натурою, а на уборку хлѣба высылать женскій полъ. Вслѣдствіе этихъ слуховъ противу табелей преимущественно возстали женщины, въ особенности закоренѣлыя старообрядки, которыя всегда имѣютъ большое вліяніе на мужей своихъ: они запретили мужикамъ брать антихристову печать, несмотря ни на какія приказанія начальства. Первая Шалкинская волость оказала сопротивленіе въ принятіи окладныхъ листовъ. Волостное правленіе донесло объ этомъ казенной палатѣ. Палата посылала своего чиновника разъяснить крестьянамъ, для чего листы предназначены: но крестьяне все-таки отъ принятія табелей совершенно отказались. Послѣ этого назначена была коммисія отъ разныхъ вѣдомствъ губернскаго начальства, которая тоже не имѣла успѣха. Завязалась переписка. Наконецъ послана была рота солдатъ саратовскаго баталіона, подъ командою ротнаго командира Захарова. Но за всѣмъ тѣмъ молва объ этихъ табеляхъ разнеслась по всему уѣзду, и крестьяне многихъ селеній сопротивлялись принимать ихъ. Уже военными мѣрами принуждали каждаго домохозяина взять табель на общественныхъ сходахъ; кто сопротивлялся, того подвергали для примѣра наказанію. Этою мѣрою только и привели крестьянъ къ повиновенію, и то въ продолженіи полугода военная команда не выходила изъ Хвалынскаго уѣзда[3]. Впослѣдствіи, именно въ 1841 году, я былъ въ томъ уѣздѣ исправляющимъ должность окружнаго начальника; ко мнѣ часто крестьяне приходили съ табелями въ платежѣ ими податей и разныхъ сборовъ для повѣрки, дѣйствительно ли въ нихъ записано то самое количество денегъ, какое ими внесено было сборщику податей; дѣлались справки съ окладными книгами и общественными приговорами, и. оказывалось, къ удовольствію крестьянъ, занесеніе податей въ табели справедливымъ. Я тогда многихъ спрашивалъ, почему они въ принятіи окладныхъ листовъ сопротивлялись, а теперь сами видятъ въ нихъ большую пользу? Они отвѣчали: „что дѣлать, батюшка! слушали бабъ да писарей, они все толковали, что эти листы антихристовой печати, что возьмутъ всѣхъ въ удѣлъ: мы и взбаломутились: вѣдь съ бабами-то не совладаешь, въ особенности съ знахарками-грамотницами: онѣ все свое толкуютъ. Сами то въ сторонѣ, а нашъ братъ мужикъ въ отвѣтѣ“.
Извѣстно, что бывшіе Иргизскіе старообрядческіе монастыри, нынѣ единовѣрческіе, состоящіе въ Самарской губерніи, въ Николаевскомъ уѣздѣ, прежде принадлежали къ Саратовской губерніи, къ Вольскому уѣзду. Такъ какъ они состояли при удѣльныхъ селеніяхъ, то и были въ зависимости отъ саратовской удѣльной конторы. Во время губернаторства князя Голицына, по распоряженію правительства, эти монастыри поступили въ завѣдываніе губернскаго начальства и были подъ надзоромъ и наблюденіемъ Вольскаго земскаго суда. Монастыри эти слѣдующіе: 1) Нижне-Воскресенскій, при с. Криволучье; 2) Никольскій, при с. Мечетномъ, оно же Никольское, что теперь г. Николаевскъ; 3) Крестовоздвиженскій женскій, близь деревни Давыдовки, и 4) Верхне-Преображенскiй, при деревнѣ Пузановкѣ. Жители этихъ селеніи и окольныхъ съ ними, преимущественно старообрядцы, всѣ требы исполняли въ этихъ монастыряхъ. Они получили свое основаніе въ 1700-хъ (?) годахъ и сдѣлались извѣстны между старообрядцами всей Россіи, отъ Кавказа до Сибири, Петербурга и Москвы[4].
Монастыри эти преимущественно были содержимы богатѣйшимъ купечествомъ, принадлежащимъ къ старообрядчеству; купцы сюда пріѣзжали изо всѣхъ странъ Россіи. Богомольцы дѣлали въ монастыри замѣчательныя пожертвованія. Родниковая вода монастырей, признаваемая за святую, излѣчивающую болѣзни, высылалась всюду, и за бутылку ея платили значительныя суммы. Всѣ церкви монастырскія и зданія были каменныя и имѣли большіе размѣры. Мѣстоположеніе монастырей живописное: здѣсь заповѣдные лѣса, внутри которыхъ есть небольшія озера съ рыбою, родники самой лучшей воды, устроенные въ изящномъ видѣ. На мѣстѣ ихъ производилось богослуженіе и освященіе воды. Лѣса окаймлены извѣстною рѣкою Иргизомъ, отъ которой монастыри и получили свое названіе. Здѣсь разведены были въ лучшемъ видѣ сады, огороды и пчельники. Церковная утварь, мѣстныя иконы, ризница были богатѣйшія: серебрянныя, золотыя, украшенныя драгоцѣнными камнями и жемчугомъ. Въ монастыри приходили и принимались всякаго званія люди: даже важные преступники безъ письменныхъ видовъ здѣсь скрывались отъ преслѣдованія. Впослѣдствіи число монашествующихъ и вообще живущихъ дошло свыше 400 человѣкъ въ каждомъ монастырѣ. Монастырямъ принадлежали земли: поэтому живущіе въ нихъ занимались хлѣбопашествомъ и скотоводствомъ подъ вѣдѣніемъ настоятелей монастырей или же лицъ ими самими избираемыхъ: но благословенію настоятелей назначались лица для отправленія богослуженій: діаконы, уставщики и казначеи. Службы совершались по рукописнымъ книгамъ; послѣднія написаны были тѣмъ же самымъ штрихомъ, какъ и книги нашей православной церкви. Между прочимъ, діаконъ, когда сказывалъ ектенію, становился на круглый камень противу царскихъ дверей устроенный вышиною на полуаршина[5]. Такъ какъ объ этихъ монастыряхъ вышло много историческихъ описаніи, то о дальнѣйшихъ подробностяхъ нахожу неумѣстнымъ объяснять. Передамъ лишь то, что я лично слышалъ отъ живущихъ въ нихъ, въ чемъ былъ самъ дѣйствующимъ лидомъ по службѣ своей прежде въ канцеляріи гражданскаго губернатора, а потомъ николаевскимъ окружнымъ начальникомъ.
Выше я сказалъ, что монастыри эти были въ завѣдываніи удѣльной конторы: поэтому полицейскій надзоръ былъ слабый. При умноженіи же состава живущихъ въ монастыряхъ всякими пришлецами, годъ отъ года стали умножаться преступленія, и изъ монастырей брались преслѣдуемые важные преступники. Когда монастыри поступили въ вѣдѣніе губернскаго начальства, то при пріемѣ ихъ изъ удѣла во время губернаторства князя Голицына, въ 1828 году[6], по его убѣжденію. Нижневоскресенскій монастырь принялъ единовѣріе безъ всякаго сопротивленія, а прочіе три оставались старообрядческими. Тогда же были составлены именные списки всѣмъ проживающимъ въ монастыряхъ, кто откуда сюда поступилъ, съ обязательствомъ, чтобы вновь никого не принимать, въ особенности безъ письменныхъ видовъ. По этимъ спискамъ была производима повѣрка чрезъ исправниковъ и особыхъ чиновниковъ отъ губернаторовъ; но за всѣмъ тѣмъ все-таки принимались скрывавшіеся преступники и жили подъ именами убылыхъ.
При князѣ Голицынѣ умеръ вице-губернаторъ И. Е. Сырневъ въ 1829 году, вмѣсто его былъ назначенъ В. Я. Рославецъ.
По веснѣ 1830 года князь Голицынъ отправился въ отпускъ въ С.-Петербургъ и оттуда болѣе въ Саратовъ не возвратился.
Со времени князя Голицына въ Саратовѣ, стала водворяться въ обществѣ роскошь: въ нарядахъ женскаго пола высшаго круга, въ парадныхъ обѣдахъ, въ употребленіи винъ иностраннаго издѣлія. Бывшіе при губернаторѣ Панчулидзевѣ предсѣдательствующіе въ губернскихъ мѣстахъ и всѣ совѣтники, преимущественно имѣвшіе въ Саратовской губерніи свои имѣнія, поувольнялись. Вмѣсто ихъ наѣхали новые изъ разныхъ губерній и изъ Петербурга, а вмѣстѣ съ ними наѣхало и мелкое чиновничество. Это пришлое чиновничество, не имѣвшее здѣсь осѣдлости, должно было всю провизію имѣть покупную съ базара и лавокъ, наряды семейнымъ дѣлать у модистокъ, а не домашними швейками. Домашняя экономія, наливки и прочее остались въ деревняхъ, куда по отставкѣ переселились прежніе предсѣдательствующіе. Князь любилъ весело жить: у него часто были обѣды, балы и вечера преимущественно для избранныхъ семействъ, такъ какъ со многими домами онъ былъ не въ ладахъ. Супруга князя въ Саратовѣ жила мало, а болѣе гостила въ Петербургѣ; но князь и одинъ не отказывалъ себѣ въ удовольствіяхъ... Такими же обѣдами и вечерами отвѣчали князю и прочія особы, которыя были въ короткихъ отношеніяхъ съ нимъ.
Князю А. Б. Голицыну принадлежитъ безспорно та заслуга, что онъ изъ присутственныхъ мѣстъ повымелъ соръ и уничтожилъ грязь и вообще водворилъ нѣкоторый порядокъ. Правда, приказный пьяный классъ не былъ уничтоженъ; но этого нельзя было исполнитъ по неимѣнію въ виду людей, которыми можно было бы ихъ замѣнить: помѣщики и вообще состоятельные люди сыновей своихъ на гражданскую службу не желали опредѣлять, считая низкимъ, чтобы ихъ сыновья терлись среди пьяныхъ приказныхъ и были бы подъ ихъ началомъ; дѣтей такихъ лицъ только зачисляли на службу для полученія чина коллежскаго регистратора. Да къ тому же, правду сказать, сыновья помѣщиковъ и почетныхъ чиновниковъ оставались безъ всякаго образованія, кое-какъ были обучены писать и читать, проживали въ деревняхъ лѣтъ до 25, занимались лишь охотою, окруженные дворнею обоего пола; иные просто били баклуши. Получившихъ чинъ 14-го класса дворянство удостоивало своимъ выборомъ въ засѣдатели присутственныхъ мѣстъ и другія должности, зависящія отъ дворянъ, въ томъ разсужденіи, что имъ на этихъ мѣстахъ дѣлать нечего: нужно только подписывать бумаги, а это не трудно; работать-же должны секретари да приказные. Почетные и фамильные помѣщики сыновей своихъ преимущественно отдавали въ военную службу для славы и военнаго мундира, а богатое чиновничество — преимущественно для полученія чина прапорщика или корнета, чтобы потомъ возвести сына своего въ дворянство, которымъ тогда сильно интересовались для пріобрѣтенія деревенекъ.
Но князь обратилъ свое вниманіе и на приказный классъ: онъ обмундировалъ и ввелъ въ должную форму чиновника[7]. Онъ истреблялъ взяточничество и во время его губернаторства оно производилось только въ большомъ секретѣ между просителями и чиновниками.
О князѣ Голицынѣ см. еще Труды Сар. Уч. Арх. Ком. т. III, вып. I. „Воспоминанія ветерана 1813—1814 гг.“. гдѣ онъ характеризуется, какъ „образованный, честный, благонамѣренный, сдѣлавшій много для Саратовской губерніи освобожденіемъ ея отъ закоренѣлыхъ взяточниковъ“. Элтонскій промыселъ, по словамъ автора Воспоминаній, былъ въ Саратовѣ своего рода Калифорніею. Какъ-же озлобились промышленники-контрабандисты на А. В. Голицына, когда онъ обратилъ на нихъ свое вниманіе! Нѣсколько барокъ съ корчемною солью промышленниками, изъ страха попасться съ ними, были затоплены въ Волгѣ.
Ред.
Примечания[править]
- ↑ Дѣло въ архивѣ уголовной палаты и губернскомъ правленіи. Авт.
- ↑ Гражданскую печать старообрядцы называли и теперь закоренѣлые изъ нихъ называютъ антихристовою. Авт.
- ↑ Объ этомъ возмущеніи крестьянъ есть дѣла въ архивахъ губернскаго правленія и казенной палаты. Авт.
- ↑ Уральскіе, донскіе и астраханскіе казаки всѣ безъ исключенія принадлежали къ нимъ. (?) Авт.
- ↑ Такой камень съ Иргиза находится въ настоящее время на Черемшанѣ, въ женскомъ старообрядческомъ скитѣ. Ред.
- ↑ Секретныя дѣла канцеляріи губернатора, которыя должны быть въ архивѣ губернскаго правленія, такъ какъ всѣ дѣла его передаются въ этотъ архивъ. Авт.
- ↑ Съ того времени форма стала существовать отъ губернскаго до уѣзднаго чиновника и приказнаго.