Алексей Николаевич Мошин[править]
Из рассказов о М. Ю. Лермонтове[править]
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел,
Тоскует он в забавах мира...
В. И. Шенрок рассказал мне и разрешил печатать о том, что привелось ему слышать о М. Ю. Лермонтове от лиц, знавших лично знаменитого поэта.
Севастопольский генерал Александр Иванович Арнольди, ныне покойный, бывший товарищем М. Ю. Лермонтова по военной службе, рассказал В. И. Шенроку в 1888 году, какое впечатление производил Лермонтов на окружавшее его светское общество и на товарищей офицеров.
— Мы не обращали на Лермонтова никакого внимания, — рассказывал Арнольди, — и никто из нас и нашего круга не считал Лермонтова настоящим поэтом, выдающимся человеком. Тогда еще немногие стихотворения Лермонтова были напечатаны и редкие нами читались… Ведь много лучших произведений Лермонтова появилось в печати уже после его смерти… Его чисто школьнические выходки, проделки многих раздражали и никому не нравились. Лермонтов был неуживчив, относился к другим пренебрежительно, любил ядовито острить и даже издеваться над товарищами и знакомыми, его не любили, его никто не понимал. Даже и теперь, — говорил А. И. Арнольди, — я представляю себе непременно двух Лермонтовых: одного — великого поэта, которого я узнал по его произведениям, а другого — ничтожного, пустого человека, каким он мне казался, дерзкого, беспокойного офицера, неприятного товарища, со стороны которого всегда нужно было ждать какой-нибудь шпильки, обидной выходки… Мы все, его товарищи офицеры, нисколько не были удивлены тем, что его убил на дуэли Мартынов, которому столько неприятностей делал и говорил Лермонтов; мы были уверены, что Лермонтова все равно кто-нибудь убил бы на дуэли: не Мартынов, так другой кто-нибудь… И вот никак я не могу в своем представлении соединить Лермонтова — забияку, молодого офицера, и Лермонтова — великого поэта…
Супруга рязанского губернатора Меропа Александровна Новосильцева лично знала Лермонтова и говорила о нем с матерью В. И. Шенрока. Губернаторша очень раздражалась, когда вспоминала о М. Ю. Лермонтове, — может быть, он ей как-нибудь насолил своими остротами — и крайне резко отзывалась о нем. «Дрянь человек!.. Заносчивый, дерзкий…» — говорила губернаторша.
Такое отношение к личности М. Ю. Лермонтова людей, знавших его, вполне подтверждается напечатанными до сих пор многочисленными воспоминаниями о нем. И эти мелкие штрихи, которые записал я со слов В. И. Шенрока, еще раз доказывают, что общество того времени раздражало поэта, делало его «несносным» и не умело подметить в Лермонтове душу чуткую, болезненно впечатлительную, глубоко страдающую душу поэта, полную вдохновений высоких и бесконечной любви…
Опубликовано: Мошин А. Н. Новое о великих писателях: Мелкие штрихи для больших портретов. СПб., 1908.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/lermont/moshin_lermontov.html