Бондарный промысел, или выделка вёдер, кадок, бочек, бочонков, корыт и т. п., встречается во всех уездах Нижегородской губернии; значительных же размеров он достигает в уездах: Ардатовском, Арзамасском, Нижегородском, Семёновском, Горбатовском и Васильском. В Ардатовском уезде промысел встречается: в с. Сосновке Кужендеевской волости, д. Обходе Котовской волости, дер. Голяткине Мечасовской и деревне Теряевке Хрипуновской, вообще в сс. волостей Кужендеевской (58 работников), Хрипуновской (74), Котовской (47), Мечасовской (46), всего до 239 человек. (1890 г.) В Арзамасском уезде промыслом занимаются или, точнее говоря, занимались в конце 1870-х годов в сс. Абрамове, Мерлине (до 400 чел.), Вонячках (до 120), Шадрине (до 80 чел.), Кирманах и Козловке (человек 10), всего до 610 рабочих. В Нижегородском уезде бондари встречаются: в селе Суроватихе (94 человека), деревне Мокрой (54), Чаглаве (29), Льготке (10) и др., всего 295 человек; в Зиняково-Смольковской, Чистопольской, Хвостиковской волостях Семёновского уезда в 32 посёлках: Песочной, Трунове, Емелине, Тюкалове, Ботусиной и др., всего до 154 мужчин рабочего возраста и 27 нерабочего. Кроме того, промысел встречается в Горбатовском уезде в с. Тарках, в Васильском уезде в Шалтыкове. Итого, мы насчитываем по губернии свыше 1300 человек, занимающихся бондарным промыслом.
Когда появился здесь и распространился бондарный промысел, сказать что-либо определённое довольно трудно; но нет сомнения, что начало его восходит, по крайней мере, к XVIII столетию. Тогда крестьянские селения были окружены дремучими лесами, в которых всякий удобно мог добыть себе материалу для работ, „сколь душе угодно“ и „какого сам пожелаешь“. И хотя эти счастливые времена миновали, однако промысел всё ещё держится в первоначальных местах своего возникновения. Бондарный промысел, в громадном большинстве случаев, является только второстепенным подспорьем в экономической жизни крестьян-земледельцев. Главным же занятием здесь, как и везде, считается хлебопашество. („Без земли хоть до упаду работай, а сыт не будешь“, — говорят крестьяне). Собственно бондарная работа производится зимою, с октября до апреля („от Покрова до Пасхи“), заготовка же материала происходит весной и частью летом.
Материалом для бондарных изделий служит дубняк (для бочонков), осинник и липняк (для корыт и вёдер), ельник (для кадок и вёдер), черёмуха и тальник (для обручей). Материал покупается в соседних казённых лесах делянками или в помещичьих поштучно выборочно. Впрочем, в последнее время (1894 г.), когда леса стали безнаказанно истребляться, бондарям приходится быть менее разборчивыми на материал; одни стали производить свои изделия из обыкновенного дровяного материала, другие эксплуатируют вырезки и обрубки („ухвостник“), оставшиеся на месте вырубки строевого леса.
Нарубивши известное количество леса, некоторые бондари тут же, на месте, „начерно“ производят свои изделия, другие же вывозят лес целыми деревьями или же толстыми плахами („баклушами“) и летом сушат его на солнце. Убравшись со всеми полевыми работами, с конца сентября или начала октября, кустарь с незамысловатыми орудиями приступает в собственном смысле к бондарным работам: обычными инструментами бондаря служат хороший плотничный топор (ценою 70—80 коп.), круглая скобель (20—30 коп.), прямая скобель (20—30 коп.), зауторник (5— 10 коп.), ножик (10—15 коп.), пила поперечная (50—55 коп.), натяг (20 коп.), стальной резец (20 коп.); ладило, сводник и размер — самодельные. Полный набор всех бондарных инструментов стоит от 3 до 7 руб. Высушив приготовленные заранее доски, кустари принимаются за самую „вязку“ кадок, вёдер и т. д.: составляют доски, проколачивают уторы, набивают обручи и вставляют дно. Само собою разумеется, что каждый бондарь производит только какой-нибудь один вид изделий, причём разделения труда не существует вовсе: все работы исполняются руками одного мастера или его семьи.
Работников в бондарном промысле обыкновенно не держат, в большинстве случаев крестьяне занимаются им вполне самостоятельно. Исключение составляет село Шалтыково Васильского уезда, где все бондари работают по найму, и Нижегородский уезд, в котором в 1884 году насчитывалось 26,7% наёмных рабочих из общего количества работников-бондарей. В бондарном промысле женский труд почти вовсе не находит себе применения; дети же начинают приучаться к работе отцов обыкновенно лет с 11—12, редко с 9 — 10 (в с. Кудеярове); в 15—17 лет мальчик может уже считаться самостоятельным работником. Бондарная работа сама по себе не тяжёлая и не хитрая, но она тяжела тем, что ею занимаются почти целые сутки: ложатся спать в 11 часов, встают в 3—4 часа после полуночи (Абрамово). Артелей среди бондарей вовсе не встречается, как это ни необходимо, если не для производства, то, по крайней мере, для закупки лесного материала целыми делянками, так как казна и многие из лесопромышленников избегают сдавать лес „по мелочам“. Отсюда в последнее время входит в практику крайне невыгодная для кустарей перекупка и перепродажа леса.
Теперь естественно спросить, сколько же получает кустарь-бондарь за свой тяжёлый, нередко 17-часовой рабочий труд? К сожалению, точно ответить на этот вопрос нет почти никакой возможности. Дело в том, что выручка бондаря подвержена сильным колебаниям, зависящим от самых разнообразных условий, как общих, так и частных. Так, например, кустарь-бондарь, более обеспеченный землёй, имеет и больше шансов получить высокий заработок за свои изделия; далее кустарь, закупающий лес большими партиями, опять имеет преимущество перед своим соседом — бедняком, вынужденным приобретать материал в ограниченном количестве и т. п. Затем, хороший и выгодный сбыт кадок обусловливается сезоном и урожайностью овощей и лесных продуктов (грибов и ягод): осенью, когда производится заготовка на зиму капусты, огурцов, солёных грибов, кадки бывают в „цене“, весною же цена на них сильно понижается, падая с 1 руб. — 1 руб. 10 коп. за десятиведёрную кадку до 60 — 50 коп., с 80 коп. за 7 — ведёрную до 45 коп. и т. д. Случается и так, что по нужде бондари отдают свои изделия по своей цене и, таким образом, никакой прибыли не получают. Цена на бондарные изделия много зависит также и от характера самой продажи их: там, где кустари сами вывозят и продают свои изделия на соседних рынках, они получают больше, чем ири посредстве скупщиков, которое практикуется всё более и более за последнее время. Так, в с. Тарках все изделия бочаров идут в руки скупщиков с. Павлова и Ворсмы. С наступлением лета скупщики складывают таркинский товар на пароходы и отправляют в Астрахань, где и распродают его по-мелочно. Разница между первоначальной ценой скупщика и ценой астраханской довольно значительная: она возвышается ровно вдвое. В сс. Чаглове, Мокрой, Старом Ликееве и др. Нижегородского уезда бондари работают на „хозяев“, забирающих по заранее условленной цене готовые изделия их. Кроме местных мелких скупщиков есть ещё два крупных, которые сплавляют в громадном количестве нижегородские бочонки в низовые губернии.
Трудность точно определить среднюю доходность бондаря зависит ещё от разнообразия изделий; всех разновидностей бондарных произведений можно насчитать несколько десятков: сюда принадлежат бочонки, которых различается более десяти сортов (витые бочонки, в которые входит четверть ведра водки, так называемые „четвертные“; бочонки для масла, ёмкостью в пуд и т. д., вёдра, кадки (видов 12), лохани, шайки, ушаты, квашни, корыта и пр.). При этом, в то время как четвертной водочный бочонок стоит всего коп. 20 - 25, цена на десятиведёрный доходит до 3 руб. В общем, замечено, что на долю „ведёрников“ падает самый низкий заработок, спускаясь до 80 коп. в неделю, тогда как „бочкари“ выручают сравнительно порядочно, рубля 2—3 в неделю; это явление можно объяснить тем, что деревянные вёдра теперь стали вытесняться железными, тогда как бочки по-прежнему выделываются из дерева и спрос на них не уменьшается, а увеличивается.
На будущность бондарного промысла все без исключения исследователи смотрят весьма мрачно, предсказывая ему неизбежную гибель. Нет сомнения, что хищническое истребление лесов вредно отражается на самой деревообрабатывающей промышленности и на судьбе кустарей, но при существовании урегулированного лесного хозяйства рассматриваемый промысел может существовать, не противореча его интересам. При известном внимании к условиям данного производства, материал мог бы быть настолько удешевлён, что жизненность промысла вновь поднялась бы на довольно продолжительное время, не говоря уже о том, что некоторые виды бондарного промысла надолго обеспечены потребными для них породами леса (елью, сосной). При существовании мелкого кредита промысел мог бы идти ровнее и выгоднее для населения. Данная отрасль деревообрабатывающей промышленности одинаково со многими другими нуждается в подеревной (поштучной) выборочной системе покупки казённого леса и в том, чтобы некоторые породы леса, идущие на производство, — дуб, осина, липа — продавались кустарям предпочтительно перед крупными лесоторговцами, покупающими целые участки на сруб.
Нельзя пройти молчанием и технику кустарного производства: существует распространённое мнение, что техника указанного производства настолько проста, что вводить какие-либо улучшенные приёмы, по меньшей мере, странно. Однако это далеко на так, в чём могут убедить сосновские бондари (Ардатовского уезда). В с. Сосновке, как и в деревнях Обходе и Теряевке того же уезда, производятся кадки; но разница между производством первых и вторых кустарей довольно большая. В Обходе и Теряевке кадки делаются из цельных больших досок, между тем как в Сосновке они производятся из скленок (боковых досок), связанных обручами. Купленное дерево здесь обыкновенно распиливается на кряжи, которые потом раскалываются на клёпки. Клёпки эти затем сушатся, летом на солнце, а зимою на печке, где они складываются в виде клеток. Сушка продолжается в первом случае 3—5 недель, а во втором — от 5 дней и до целой недели. После этого доски раскалываются вдоль, пополам; получившиеся половинки опять раскалываются пополам, и такая колка продолжается до тех пор, пока не получатся клёпки 3—4 вершков ширины. Далее они обтёсываются сначала топором, а потом ско белью. Подобным же образом накладываются и доски для дна. Достоинства изделий сосновских бондарей настолько отличаются от работы их соседей, что, тогда как за кадки сосновских кустарей платят 60—80 коп., за кадки (одинакового размера) теряевских и обходских бондарей дают не более 20—30 к.
Источники[править]
- Свод материалов по кустарной промышленности в России, Мещерского и Модзалевского, стр. 216—219.
- Материалы по оценке земель Нижегородской губернии. Семёновский уезд, стр. 189 и 206.
- Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности в России т. VI. Бондарный промысел, стр. 617 — 619.
- Нижегородский сборник, т. IX. Бондарный промысел; И. И. Звездина, стр. 59—62. Бондарный промысел, А. Н. Спасского, стр. 79—83; т. X. Краткий очерк Суроватихинского прихода свящ. Е. И. Розова, стр. 445—452; т. VII. Бондарный промысел, Ф. И. Маракина, стр. 103—131; т. ѴШ. Бондарный промысел, А. И. Спасского, стр. 91—102; там же: производство корыт, его же, стр. 125 — 130.
- Сельскохозяйственный обзор Нижегородской губернии за 1892 г. стр. 54 и далее.
- Урожай 1891 г. в Нижегородской губернии, стр. 89 и далее.
- Лукояновская сельскохозяйственная выставка 1874 года, стр. 38—39.
- Памятная книжка Нижегородской губернии на 1890 год, стр. 40.
