ЛѢТНІЯ СЦЕНКИ.[править]
I.[править]
Лѣсной. Беклешовъ садъ. Вечеръ. На скамейкѣ противъ пруда сидятъ мужъ и жена. Мужъ зѣваетъ и по временамъ «клюетъ носомъ» отъ дремоты; жена отмахивается отъ комаровъ и глядитъ на катающихся вдали на лыжахъ. Въ саду пусто. Слышенъ всплескъ веселъ. Съ улицы доносится звонкая трехъэтажная ругань и звуки гармоніи. Гдѣ-то визгнулъ женскій голосъ и ему откликнулся мужской: «держи ее!»
Жена находится въ какомъ-то кислосладкомъ созерцаніи природы.
— Смотри, Александръ Иванычъ, вонъ рыбка играетъ на просторѣ, — говоритъ она. — Хорошо ей…
— Ну, полно врать, матушка! Станетъ-ли рыба играть объ эту пору, — отвѣчаетъ мужъ. — Ей тоже покой нуженъ. Кто-нибудь камень кинулъ или плюнулъ, а ты сейчасъ — рыба… Рыба теперь спитъ давно. Она на этотъ счетъ умнѣе людей.
— А вонъ и птички щебечутъ. Это самочки своимъ возлюбленнымъ о себѣ вѣсть подаютъ. Счастливыя!
— Ври больше!
— Кукушечка закуковала. Все-то теперь радуется!… Кукушечка, кукушечка, сколько лѣтъ Александру Иванычу жить осталось? Отвѣть своимъ кукованьемъ.
— Ну, ужъ это ты оставь… Знаешь, я этого не люблю: я мнителенъ, — съ испугомъ перебиваетъ мужъ. Спрашивай лучше о себѣ. Когда ты, Женичка, оставишь эти глупыя институтскія привычки?
— Никогда. Вонъ видите, кукушка замолчала. Вамъ и одного года жить не осталось.
Мужъ плюетъ.
— Пожалуйста примѣняйте это къ себѣ, а меня оставьте въ покоѣ. Кукушка отъ того замолчала, что не хочетъ съ дурой разговаривать.
Молчаніе. Жена отвертывается отъ мужа и слегка надуваетъ губы,'но наконецъ все-таки не выдерживаетъ и продолжаетъ:
— А хорошо лѣтомъ! Мотыльки порхаютъ за бабочками, всякая травка радуется: все проситъ любви, наслажденій.. Природа оживлена, все дышетъ жизнью.
— Ничего тутъ нѣтъ хорошаго. Жара, духота, все тебя кусаетъ, жалитъ… Поутру мухи спать не даютъ. Въ полдень летаютъ осы, пчелы, овода, того и гляди, что тебя ужалятъ, вечеромъ кусаютъ комары, а ночью нападаютъ на тебя блохи и разная мошкара.
— Это только на васъ и нападаютъ. Такъ васъ въ Эдемъ посади, вамъ и тамъ будетъ тошно.
— Ну, молчи.
— Не хочу молчать! Хочу наслаждаться природой и хоть на людей да радоваться. Вонъ какая-то счастливая машетъ своему другу платкомъ.
— Не идеализируйте, пожалуйста! Это, просто, бѣлая корова хвостомъ машетъ. Вы давеча ее видѣли.
— Врете вы, врете! Вы черствый человѣкъ! Въ вашихъ жилахъ течетъ не кровь, а квасъ.
— А коли черствый человѣкъ, такъ пусть и буду черствый. Ступай домой! Ступай спать! Ни слова больше!
Жена плачетъ.
II.[править]
Лѣтній садъ. Вечеръ. Въ боковой аллеѣ на скамейкѣ сидитъ парочка: молодая дѣвушка въ свѣженькой, но простенькой шляпкѣ — очевидно модистка, и франтоватый писарь военнаго министерства, въ форменномъ пальто.
— Вы, Анна Дмитревна, ни одного изъ всѣхъ моихъ семи чувствъ къ вамъ не понимаете, — говоритъ писарь. Я къ вамъ всей душой, а вы какъ тигра или даже, можно сказать, какъ ледъ… Я ужъ и такъ сна лишился и въ казенныхъ бумагахъ вмѣсто дѣла разныя глупости пишу. Вчера и то вмѣсто слова «рапортъ» написалъ «бордюръ».
— Зачѣмъ-же вы это такъ? — замѣчаетъ дѣвушка.
— А затѣмъ, что вмѣсто сна кроплю мою одинокую подушку слезами. Я пламенѣю, готовъ грудь свою растерзать для васъ… Ахъ, Богъ мой, какъ-бы я желалъ быть тѣмъ бантикомъ, что покоится у васъ на груди, но нѣтъ, черезъ мѣсяцъ я буду хладный трупъ и вы будете безчувственно смѣяться на моей преждевременной могилѣ. И напишутъ на ней: здѣсь сражено тѣло юноши Аристарха Захарова!
— Ахъ, оставьте пожалуйста! Это вы въ насмѣшку и даже можно сказать въ контру…
— Боже мой! Могу-ли я въ насмѣшку, коли любовь моя скоропалительнѣе огня. Кромѣ комплиментовъ для васъ у меня нѣтъ никакихъ чувствъ. Прощайте на всегда!
Писарь подымается съ мѣста.
— Послушайте, остановитесь. Куда вы? — шепчетъ дѣвушка.
— Куда глаза глядятъ. Можетъ быть на дно хладный струй…-- меланхолически отвѣчаетъ писарь. — Дайте рѣшительныя доказательства вашей любви ко мнѣ и я останусь, а то уйду на берегъ моря и… О, женщины!
— Какія-же доказательства?
— Пойдемте сейчасъ въ мою убогую хижину и осчастливьте ее своимъ благоуханіемъ.
— Ни за что на свѣтѣ!
— Вы не согласны выпить у меня одну чашку чаю?
— Что вы говорите, я право не знаю.
— Коли такъ, прощайте!
Писарь трогается.
— Аристархъ Захарычъ! — окликаетъ его дѣвушка — Идемте, я согласна!
На глазахъ ея блестятъ слезы.
«Ага! Сдалась!» — шепчетъ писарь! — подходитъ къ дѣвушкѣ и подставляетъ ей руку.