И. А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах
Том десятый. Материалы цензорской деятельности
СПб, «НАУКА» 2013
Мнение по поводу части 1 книги Н. И. Алябьева «Практическая грамматика русского языка для народных училищ»[править]
«Практическая грамматика русского языка для народных училищ». (Представление Московского цензурного комитета от 25 ноября, за № 570.)
Московский цензурный комитет уведомляет Главное управление по делам печати, что он отнесся к прокурору Московского окружного суда о начатии судебного преследования против автора изданной без цензуры книги «Практическая грамматика для народных училищ» за помещение в ней выбора статей, не только не соответствующих цели преподавания детям правил нравственности и образцов прекрасного, но и положительно противоречащих этой цели, по мнению Комитета, приведением в баснях, сказках и стихах примеров, противных чистоте нравов и доброму, благонамеренному направлению.
Комитет применяет к этому нарушению правил печати ст<атью> 1002 «Ул<ожения> о наказ<аниях> угол<овных> и испр<авительных>» изд<ания> 1866 года.
Из всех пяти или шести указанных Цензурным комитетом мест ни каждое порознь, ни все в совокупности не должны бы были, по моему мнению, вызывать такую решительную меру, как предание автора суду, так как эти места, среди многих других приведенных в книге басен, сказок и стихов совершенно безвредного и обыкновенного содержания, не составляют собою так называемого направления, и особенно направления того свойства, какое приписывает книге Цензурный комитет. Впрочем, если прибегнуть к натяжке, то можно приписать книге «Практическая грамматика…» характер демократический, потому что почти все примеры, басни, стихи в этой грамматике-хрестоматии заимствованы из простонародного быта, старинных легенд и сказаний, не исключая и извлечений из новейших писателей, из которых взяты примеры, относящиеся тоже до простонародия.
Но такое направление может подлежать судебному преследованию только в таком случае, когда оно резко и положительно проникнуто враждебным духом против высших сословий и действительно способно поселить такое же расположение в юных умах. Разбираемая книга не представляет очевидных к тому доказательств, которые могли бы послужить судебной власти поводом к обвинению ее автора «в возбуждении одного сословия против другого», как говорит Цензурный комитет, несмотря на два или три помещенные стихотворения («Пахарь», стр<аницы> 44—45), на басню Крылова «Листы и Корни», «Утро на берегу озера» (34—37 стр<аницы>) и «Косарь» (62—64 стр<аницы>) Кольцова и Никитина, ибо, как я выше сказал, рядом с этими примерами приведено множество других, самого простого содержания, где нет признака никакого антагонизма сословий, и между этими примерами названные стихи Кольцова и Никитина имеют вид совершенной случайности, и притом они не довольно резко изображают картину крестьянских страданий. Автор мог бы в новейшей нашей литературе найти гораздо сильнее примеры в этом роде, если бы имел целью возбуждать вражду в низших классах против высших.
Кроме басни «Листы и Корни» приведены басни «Осел и Соловей», «Лисица и Ворона».
Конечно, желательно бы было, чтоб автор избегнул помещения приведенных трех стихотворений Кольцова и Никитина в книге, назначаемой для детского возраста, как представляющих печальную картину участи крестьянина, впадающую в односторонность, и еще более можно бы было пожелать исключения из детской книги некоторых мест из легенды об Илье Муромце <страницы> 6, 15), далее песен (стр<аницы> 132—135), где говорится о любви довольно скромно, но тем не менее это может подействовать на развитие преждевременных понятий в детях о несвойственных им чувствах и чувственности. Наконец, в сказке «Лутонюшка», на странице) 68, есть одна подробность, которая неудобна вообще в печатной книге.
Если можно основательно и неосновательно подозревать автора, по трем первым стихотворениям, в намерении возбуждать в детях простонародна вражду к высшим и имущественным классам, то едва ли можно ему или кому бы то ни было приписать намерение умышленно развращать детей песнями или легендами эротического содержания. Я, с своей стороны, приписываю помещение, особенно последних, — бестолковому выбору и бестактности составителя этой грамматики.
Что касается до общего характера всего сборника, то, по внимательном рассмотрении всех статей, я прихожу к следующему заключению: г-н Алябьев, назначая свою книгу для народных училищ, имел, конечно, в виду детей самых низших и небогатых классов общества и старался в выборе примеров для чтения приблизиться к понятиям, нравам и языку простонародия, чем и объясняется помещение множества простых русских поговорок, ходячих в народе сказок, легенд и басен. Прибавлю даже, что, вероятно, с этою целию заимствованы им и изображающие печальную судьбу крестьянина стихотворения Кольцова и Никитина: у этих писателей, говорящих настоящим языком простого люда, сколько я помню, радостных картин крестьянского быта нет, а язык других писателей, изображающих веселый быт наших крестьян, был бы для детей низшего сословия не совсем удобопонятен.
Впрочем, одного помещения некоторых грубых подробностей в легенде об Илье Муромце и песен о любви достаточно для того, чтобы побудить цензурную администрацию отнестись к начальству народных училищ с указанием на «Практическую грамматику…» как неудобную для введения к преподаванию в эти школы: вот всё, что могло бы сделать Главное управление по делам печати в настоящем случае.
Преследование же судебным порядком этой книги, по всей вероятности, окажется несостоятельным, тем более что 1002-я ст<атья> «Улож<ения> о наказ<аниях>», на которую ссылается Комитет, относится до педагогов и подвергает наказанию их, а не авторов книг, признанных вредными, «за распространение последних в школах».
Так как этот случай предания суду автора книги по инициативе Московского цензурного комитета, кажется, есть первый, то я полагал бы небесполезным, если Совет по делам книгопечатания признает изложенные мною соображения правильными, сообщить их Московскому цензурному комитету, не стесняя его никакою обязательною мерою и предоставив его же инициативе прекратить, если он найдет нужным, судебное преследование против автора книги или же ожидать судебного решения.
12 декабря 1866 г<ода>.
ПРИМЕЧАНИЯ[править]
Автограф: РГИА, ф. 776, оп. 3, № 254, 1866, л. 51-54.
Впервые опубликовано: Евгеньев 1916 ГМ. № 12. С. 158—160, с пропусками и неточностями.
В собрание сочинений включается впервые.
Печатается по автографу.
Документ относится к характеристике издания, предложенного на рассмотрение Совета Главного управления по делам печати.
Николай Иванович Алябьев (1835—1910) — писатель, педагог, издатель журнала «Грамотей», автор книги «Ильяда, или Песни об Илье Муромце (в 12 песнях)» (1867), «Рассказов из истории русского народа» (1873). Гончаровым рассматривается ч. 1 его книги «Практическая грамматика русского языка для народных училищ», вышедшая в Москве в 1866 г.; ч. 2 вышла в 1868 г.
С. 252. …ст<атью> 1002 «Ул<ожения> о наказ<аниях> угол<овных> и испр<авительных>» изд<ания> 1866 года. — Данная статья гласила: «Учители или наставники, а равно и опекуны, которые будут изобличены в распространении сочинений или изображений, явно противных добрым нравам и благопристойности, в учебных заведениях или между малолетними или несовершеннолетними, вверенными их надзору, подвергаются за сие: удалению от должностей или званий своих и заключению в тюрьму на время от двух до четырех месяцев» (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с приведением статей других томов Свода законов (неофициальное издание). М., 1867. С. 350—351). Служебные экземпляры текста «Уложения…» редакции 1866 г. имелись в учреждениях до того, как он был выпущен в свет в 1867 г.
С. 253. …"Пахарь" ~ «Утро на берегу озера» ~ и «Косарь» ~ Кольцова и Никитина… — Речь идет о стихотворениях поэтов Ивана Саввича Никитина (1824—1861) («Пахарь», 1857, «Утро на берегу озера», 1854) и Алексея Васильевича Кольцова (1809—1842) («Косарь», 1836).
С. 253. …в сказке «Лутонюшка» ~ в печатной книге. — Гончаров имеет в виду следующее место в сказке «Лутонюшка» (вариант второй, № 406 по пятому изданию сборника А. Н. Афанасьева): «Пришел в другую деревню. Глядь — старуха сечет курицу, сечет да приговаривает: „А, курва! Цыплят целый содом вывела, а титек не вырастила, кормить нечем“» (Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3 т. М., 1958. Т. 3. С. 204).
С. 254—255. …если Совет по делам книгопечатания признает… — Оговорка Гончарова; речь идет о Совете Главного управления по делам печати.