Въ Обществѣ Любителей Россійской Словесности при Императорскомъ Московскомъ Университетѣ 5ого Ноября было обыкновенное засѣданіе, удостоенное присутствіемъ Его Сіятельства господина Управляющаго Министерствомъ народнаго просвѣщенія Князя Александра Николаевича Голицына и Его Сіятельства Господина Попечителя Университета Князя Андрея Петровича Оболенскаго, при Почетныхъ Членахъ и постороннихъ обоего пола особахъ, въ числѣ которыхъ находились многіе знаменитые посетители и посѣтительницы. Для краткости, упомянемъ только о тѣхъ изъ сочиненій, въ семъ Собраніи читанныхъ, которыя заслуживаютъ вниманіе, кромѣ другихъ достоинствъ, преимущественно по своей назидательности. Сюда принадлежитъ во первыхъ Д. Члена А. Ѳ . Мерзлякова, Подражаніе XXVIII Псальму Святаго Царя Давида, подъ заглавіемъ: Гласъ Божій въ громъ, читанное Д. Членомъ же Ѳ . Ѳ . Кокошкинымъ. За симъ слѣдовало Разсужденіе въ прозѣ Д. Члена В. В. Измайлова: Взглядъ на истинное дocmouнcmво писателя. Далѣе читаны были стихи Д. Члена Князя П. И. Шаликова: Ут ѣ шеніе доброд ѣ тели. На конецъ къ сему же роду сочиненій принадлежитъ и стихотвореніе воспитанника Царскосельскаго Лицея А. С. Пушкина, предвѣщающее въ молодомъ авторѣ своемъ хорошаго поета. Заглавіе стиховъ сихъ есть: Безв ѣ ріе.
Новость рода и необычайность названія піесы заставляютъ насъ упомянуть еще о читанныхъ Сотрудникомъ П. С. Яковлевымъ стихахъ Д. Члена В. А. Жуковскаго. Піеса назвается Овсяной кисель, и есть другой опытъ перевода изъ того же автора, изъ котораго переведена читанная въ прежнемъ засѣданіи сказка Красный карбункулъ. Скажемъ о содержаніи словами самаго Переводчика. «Крестьянка старушка, приготовивъ для своихъ внучатъ овсяной кисель, разсказываетъ имъ исторію овсянаго зернышка. Предметъ, по видимому, мѣлкій; и Авторъ сравнилъ съ нимъ мысли высокія. Говоря о простой былинкѣ, онъ возбуждаетъ въ душѣ читателя прекрасныя мысли о Провидѣніи. Все оживлено въ его картинѣ. Каждое растѣніе имѣетъ своего ангела; жребій невидимаго зародыша также занимаетъ всеобъемлющую любовь Создателя, какъ и блистательный жребій планеты, и тлѣнная былинка непримѣтно становится емблемою человѣческой жизни: нѣтъ витіеватаго умствованія, ибо здѣсь говоритъ поселянка, говоритъ дѣтямъ и языкомъ ей приличнымъ, но есть живое, сильное, всеоживляющее чувство. Переводчикъ старался неотступить ни въ малѣйшей подробности отъ своего оригинала, старался перенять у него привлекательный языкъ простодушія!» и проч.
[Каченовский М. Т.] Московския записки: [Отчет о заседании ОЛРС 30 нояб.] // Вестн. Европы. — 1817. — Ч. 96, N 22. — С. 153-155.