Оделося сумраком поле. На тёмной лазури сверкает
Гряда облаков разноцветных. Бледнея, заря потухает.
Вот вспыхнули яркие звёзды на небе одна за другой,
И месяц над лесом сосновый поднялся, как щит золотой;
Извивы реки серебристой меж зеленью луга блеснули;
Вокруг тишина и безлюдье: и поле и берег уснули;
Лишь мельницы старой колёса, алмаз рассыпая, шумят
Да с ветром волнистые нивы Бог знает о чём говорят,
На кольях, вдоль берега вбитых, растянуты мокрые сети;
Вот бедный шалаш рыболова, где вечером резвые дети
Играют трепещущей рыбой и ищут в траве водяной
Улиток и маленьких камней, обточенных синей волной;
Как лебеди, белые тучи над полем плывут караваном,
Над чистой рекою спят ивы, одетые лёгким туманом,
И, к светлым струям наклонившись, сквозь чуткий, прерывистый сон
Тростник молчаливо внимает таинственной музыке волн.
1850
Примечания
Напечатано в «Отечественных записках», 1854 № 6 (вместе со статьёй А. П. Нордштейна о Никитине).
См. также одноимённые страницы.