Как по шпилям, верхам, шатровым куполам
Летним утром огонь разгорался!
Собирался царь Пётр в самый мирный поход
И с женой Катериной прощался:
«Будь здорова, жена! Не грусти, что одна;
Много, видишь, каналов готово;
Еду их осмотреть, чтоб работе спореть...
Напиши, если что... Будь здорова!»
Глухо дебри лежат, над болотами спят...
Много дела — да силы-то малы!
Надо дебрь разбудить, чтоб ей тоже служить...
Пусть, мол, глянут по дебри каналы!
Где в колёсном возке, где на бодром коне
Едет царь вековыми лесами;
Изучает страну, во всю ширь и длину
Наблюдает своими очами...
«Надо, надо взглянуть! Норовят все надуть!
Может, даже, совсем не копают?
Поглядишь — простецы эти жмоты-купцы!
А где страху им нет — надувают!»
День за ночью идёт, потеряешь им счёт,
Если ехать судьба без дороги!
Вот каналы пошли и блестят вдоль земли,
А землянки людей, что берлоги.
И куда ни взгляни, только щепки, да пни,
Да отвалы идут земляные!
Гонит царская мочь, гонит пролежни прочь
Со здорового тела России.
Близок царь! Весть бежит! Привирает, мутит
И повсюду царя упреждает...
Призадумался вор! Царь-то больно востер!
Знаем как, если нужно, кончает!
«Ой уж как-то нам быть? Как нужде пособить?
Ведь не вырыто нами и трети
Из того, что должно́?.. Умирать суждено...
Стукнет, гикнет: «А нуте-ка, дети!»
Нет, родные, шабаш, чуть появится наш!
Разве, братцы, на хитрость пуститься?
Землю вырыть в длину, подогнать в ширину, —
Остальное пото́м углубится!»
Собирался весь скоп. Повалил землекоп.
Уж платили-то, знатно платили!
И каналы прошли как им быть вдоль земли,
Провели и воды напустили...
Яркий вечер горит, густо дебрь золотит,
И у самой у крайней лопаты
Царь с дубинкой в руке, в распашном армяке,
Поверяет работы и платы.
И как в небе заря — так лицо у царя
Всё сияет! Он жалует смехом!
И уж радостен он, и уж как подарён
Неожиданным вовсе успехом!
А поо́даль стоит молчаливый синклит
Хитрецов, мудрецов на захваты!
«Уж вот на! Удалось! У Петра сорвалось!
Не замай наших! Мы ли не хваты!»
Не пылать бы заре! Не блестеть бы воде!
Не валиться бы на воду мошкам!
Не казну б воровать, не Петра надувать,
Не подменивать блюда лукошком!
Головой царь поник... Потемнел его лик...
Дума черная радость хоронит...
«Отчего тут вода, — вздумал царь, — не туда,
Куда надо бы ей, мошку гонит?»
По откосу долой сходит тяжкой стопой
И, к воде подошедши, нагнулся,
И дубинку воткнул... Чуть конец затонул...
Подождал, это, царь... Оглянулся!..
Ох! Не небу гореть! Не царю бы краснеть!
Все, бледнея, молчанье хранили...
А из царских очей, звезд вечерних ярчей,
Две слезы, две слезы проступили...
Ну, а там по пятам, в поученье ворам,
Как должно́, принялись за расправу...
Прав был вор, говоря про обычай царя:
Сокрушит, если что не по нраву!
