РЕВОЛЬВЕРЪ.[править]
Небольшого ранга чиновникъ Данила Даниловичъ Эѳіоповъ вернулся со службы домой обѣдать нѣсколько позднѣе обыкновеннаго и въ самомъ радужномъ настроеніи духа, ибо былъ, какъ говорится, съ легкой «мухой» въ головѣ.
— Прости, прости, душечка, что опоздалъ, заговорилъ онъ женѣ, встрѣтившей его въ прихожей. — Дѣло такое вышло… Въ трактиръ на четверть часика зашелъ.
— Въ трактиръ! Ну, вотъ извольте видѣть! съ сердцемъ возразила жена. — Мы его ждемъ здѣсь. къ обѣду, а онъ по трактирамъ шатается.
— Другъ мой! Если ты узнаешь, по какому случаю я заходилъ въ трактиръ, то увидишь, что нельзя было не зайти. Я спрыски дѣлалъ… У Федора Федорыча Тяптяева я выигралъ одну цѣнную вещь въ дружественной лотереѣ — и вотъ надо было спрыснуть. Билеты разбирались только пріятелями и сослуживцами Тяптяева, розыгрышъ былъ сдѣланъ у насъ въ канцеляріи и было условлено, что тотъ, кто выиграетъ, ставитъ на рубль серебромъ угощенія. Разыгрывались самоваръ, картина и револьверъ французской системы и центральнаго боя.
— Самоваръ выигралъ? перебила его жена.
— Нѣтъ! Что самоваръ! Самоваръ — дрянь, всего пять рублей стоитъ, а я выигралъ за полтинникъ вещь, которую оцѣниваютъ въ двадцать пять рублей. Вотъ…
Эѳіоповъ полѣзъ въ боковой карманъ вицмундира, досталъ оттуда револьверъ и положилъ его на столъ, сказавъ:
— Полюбуйся. На двѣсти шаговъ бьетъ.
— Револьверъ?! воскликнула жена и шарахнулась въ сторону. — Дѣти! Прочь отъ стола! Прочь! Петенька! Поди сюда… Не смѣй трогать руками! Не смѣй! .
— Да что ты боишься-то? Онъ-не заряженъ, даже и патроновъ нѣтъ.
— Заряженъ или не заряженъ, я этого не знаю. Знаю только, что онъ можетъ выстрѣлить. Неси назадъ револьверъ! Убирайся къ твоему Тяптяеву и неси назадъ.
— Какъ, назадъ? Я его выигралъ… Вещь двадцать пять рублей стоитъ.
— Неси назадъ! А то я тебѣ и обѣдать не дамъ.
— Душечка…
— Нечего тутъ: душечка! Ты} вѣрно, хочешь, чтобы насъ здѣсь всѣхъ убило или переранило.
— Какъ можетъ переранить, если онъ не заряженъ…
— А разорвать его не можетъ? Мишенька! Иди въ другую комнату! Зачѣмъ ты стоишь противъ дула? Выстрѣлитъ или разорветъ, и вотъ…
— Да чѣмъ, другъ мой, разорвать-то?..
— Чортъ его знаетъ чѣмъ, а только лучше отъ грѣха подальше. Вотъ дуракъ-то! Навязали дураку смертоубійственную вещь, а онъ ее беретъ, да еще угощать на рубль ведетъ. Бери и неси Тяптяеву обратно.
— Какъ обратно? Вещь двадцать пять рублей стоитъ, а она — обратно.
— Хоть бы сто рублей стоила, а я не позволю, чтобы револьверъ въ домѣ былъ.
— Это дѣло другое. Я продамъ его. А чтобы нести обратно…
— Ну, такъ неси и продай…
— Куда же, душечка, теперь-то? Дай хоть до завтра-то…
— Минуты не позволю. Бери и неси…
— Да что ты, ангельчикъ… Дай хоть пообѣдать-то, тогда я послѣ обѣда…
— Вамъ сказано!
Эѳіоповъ развелъ руками.
— Ну, вотъ что… Я его спрячу въ комодъ, сказалъ онъ.
— Это въ спальнѣ-то? Да ты никакъ съ ума сошелъ! Мы въ спальнѣ спимъ, а ты…
— Да ты посуди сама: ну, что можетъ сдѣлать револьверъ? Я съ нимъ былъ въ трактирѣ, несъ его въ боковомъ карманѣ домой.
— Мало ли что! Кому жизнь не дорога, тотъ можетъ дѣлать что хочетъ, а мнѣ жизнь дорога. Неси его къ Тяптяеву.
— Вотъ наказаніе-то! развелъ руками Эѳіоповъ. — Позволь мнѣ его хоть въ этой комнатѣ на печку положить до завтра?
— А дѣти будутъ бѣгать по комнатѣ и въ нихъ выстрѣлитъ? Нѣтъ, нѣтъ! Ни за что на свѣтѣ.
— Да чѣмъ выстрѣлить-то, если револьверъ не заряженъ?
— Почемъ ты знаешь, что онъ не заряженъ? Вотъ еще воинъ какой выискался! Много ты понимаешь! Чернильный офицеръ…
— Ну, вотъ что, ангельчикъ… Я револьверъ снесу до завтра на чердакъ и спрячу его тамъ за трубу въ укромномъ мѣстѣ. Можно?
— Ахъ, Боже мой! Все-таки вѣдь это будетъ надъ нами, и онъ можетъ потолокъ прострѣлить и попасть въ насъ.
— Душечка, ангелъ Божій, револьверъ и заряженный-то даже хорошей доски не прошибетъ, а вѣдь нашу квартиру отъ чердака отдѣляютъ балки, насыпь, штукатурка. Наконецъ, тамъ его за трубой никто не будетъ трогать, такъ какъ же онъ выстрѣлитъ-то?
— Ну, на чердакъ неси, а только завтра чтобъ его и на чердакѣ не было. Слышишь!
Эѳіоповъ потащилъ револьверъ на чердакъ и спряталъ тамъ за трубу. Черезъ десять минутъ онъ сидѣлъ за столомъ и въ сообществѣ жены обѣдалъ. Тутъ же сидѣли дѣти. Жена была насупившись и молчала, не отвѣчая даже на вопросы.
— Одно вотъ только я думаю, и это меня безпокоитъ… началъ Эѳіоповъ. — Я не имѣю свидѣтельства на право держанія при себѣ оружія.
— А развѣ надо такое свидѣтельство? испуганно спросила жена.
— Да, кажется, надо. А впрочемъ, хорошенько не знаю. Да… надо… надо… И вотъ я теперь боюсь, какъ бы чего не вышло.
— Да непремѣнно и выйдетъ.
— Ну?! Съ чего же выйдетъ-то? Кто же можетъ узнать, что у меня есть револьверъ?
— Да Тяптяевъ, я думаю, теперь по всему городу разглашаетъ, что у тебя револьверъ, что ты выигралъ револьверъ.. А въ трактирѣ-то, когда вы спрыски выигрыша дѣлали, развѣ вы не разговаривали о револьверѣ? Вѣдь въ это время въ трактирѣ, я думаю, были постороннія лица и слышали.
Эѳіоповъ даже нѣсколько перемѣнился въ лицѣ.
— Вотъ этого-то я и не сообразилъ, проговорилъ онъ. — Дѣйствительно, не сообразилъ.
— Да и самъ же Тяптяевъ нарочно можетъ полиціи дать знать, что у тебя находится револьверъ безъ законнаго свидѣтельства. Ему даже прямой расчетъ тебя подвести. Онъ мѣтитъ на вакансію столоначальника и ты дожидаешься этого мѣста.
Эѳіоповъ сидѣлъ уже совсѣмъ блѣдный.
— Что правда, то правда, еле выговорилъ онъ и спросилъ: — Что теперь дѣлать?
— Надо тащить къ Тяптяеву револьверъ и сдать ему подъ росписку, отвѣчала жена.
— Дома теперь Тяптяева нѣтъ. Онъ прямо изъ трактира поѣхалъ въ Царское Село. Надо оставить до завтра.
— Какъ до завтра? Ты оставишь до завтра, а сегодня вечеромъ или въ ночь вдругъ что-нибудь случится?
— Такъ что же дѣлать-то? Развѣ забросить его куда-нибудь?
— Что ты, что ты! Ты забросишь, Тяптяевъ покажетъ, что у тебя есть револьверъ, а у тебя револьвера налицо не окажется, такъ ты еще вдвое отвѣчать будешь. Надо нести револьверъ къ Тяптяеву.
— Какъ я понесу, если Тяптяева дома нѣтъ!
— Тѣмъ лучше. Снеси его женѣ и сдай ей подъ росписку.
— Женѣ! У Тяптяева жены-то и не бывало.
— Ну, кухаркѣ.
— Какая кухарка, если человѣкъ живетъ въ меблированныхъ комнатахъ! Прислугѣ въ меблированныхъ комнатахъ отдать нельзя. Та не возьметъ. Да если бы и передать прислугѣ, то у той сейчасъ явится подозрѣніе: откуда револьверъ? какой такой револьверъ? Задержатъ меня и позовутъ полицію. Надо ждать завтрашняго дня.
Эѳіоповъ прилегъ послѣ обѣда спать, но ему-не спалось. Всталъ пить чай, и чай не пьется. За ужиномъ онъ не проглотилъ ни одного куска, всю ночь не сомкнулъ даже глазъ, а на утро сбѣгалъ на чердакъ, схватилъ револьверъ и еще до службы бросился къ Тяптяеву.
— Федоръ Федорычъ… Возьмите, Христа ради, у меня револьверъ обратно, сказалъ онъ.
— То-есть какъ же это взять, если вы его выиграли? отвѣчалъ Тяптяевъ.
— Не надо мнѣ вашего выигрыша, только возьмите. У меня жена боится и гонитъ меня съ револьверомъ вонъ изъ дома.
Тяптяевъ взялъ. Эѳіоповъ, чуть не припрыгнувъ отъ восторга, вернулся обратно къ женѣ.
— Ну, что? спросила жена.
— Сбылъ… Тяптяеву обратно сбылъ, таинственно прошепталъ Эѳіоповъ и даже перекрестился.