Сибирскій Поэтъ Варлаковъ.[править]
Шестнадцатаго числа февраля сего года, въ Красноярскѣ Енисейской губерніи, скончался извѣстный почти во всей Сибири Поэтъ, Иванъ Ивановичъ Варлаковъ. Оригинальныя произведенія своенравной его Музы знакомы многимъ изъ рукописей, даже и внѣ Сибири; они показываютъ въ Авторѣ такія способности ума, которыя, при лучшемъ направленіи, могли бы доставить ему рѣшительно прочную славу и счастіе.
О жизни и литературномъ его поприщѣ извѣстно слѣдующее.
Онъ происходилъ изъ духовнаго званія, и получилъ образованіе свое въ Тобольской Духовной Семинаріи, гдѣ въ послѣдствіи, съ отличнымъ успѣхомъ и пользою, занимался преподаваніемъ Исторіи и Географіи. Но страсти пылкія, душа прямая, не связанная ни какими приличіями, огонь рѣчей, грубая правда, коими ознаменованы всѣ его произведенія — все это требовало дѣятельности и занятій другаго рода, болѣе сообразныхъ съ природными его наклонностями. Посему, въ 1817 году, оставивъ духовное званіе, перешелъ онъ въ гражданскую службу, и состоялъ сперва въ званіи Секретаря при Сибирскомъ Почтамтѣ, а потомъ въ числѣ Коммиссіонеровъ Тобольскаго Провіантскаго Вѣдомства. Въ 1823 году, когда послѣдовало открытіе Енисейской губерніи, онъ пожелалъ служить въ ней, и былъ принятъ въ Канцелярію Губернскаго Совѣта, гдѣ, сверхъ обыкновенныхъ занятій, исправлялъ еще, по самый день кончины своей, должность Секретаря Оспеннаго Комитета.
Варлаковъ писалъ немного и немногимъ извѣстенъ печатными своими произведеніями, помѣщенными, въ первые годы по выходѣ его изъ духовнаго званія, въ Вѣстникѣ Европы и, въ 1828 году, въ Енисейскомъ Альманахъ, но и сіи немногія изъ его произведеній носятъ на себѣ печать истиннаго таланта. Такова, напримѣръ. Басня его: Довѣдъ, которая разсказана имъ съ большимъ искусствомъ, и которую, оканчивая прекраснымъ сравненіемъ смертнаго съ шашкою, онъ заключаетъ слѣдующими еще уподобленіями: лиръ — шахматъ, жизнь — игра, а смѣна — фукъ. Шарады его, сіи бездѣлки, игрушки ума, сочиненіе коихъ было нѣкогда въ большой модѣ, отличаются отъ другихъ произведеній въ семъ родѣ, забавными оборотами и неподдѣльнымъ остроуміемъ. Эпиграммы сыплютъ соль аттическую, и поражаютъ стрѣлою насмѣшки своего противника, по Русской пословицѣ: не въ бровь, а прямо въ глазъ. Вотъ одна изъ нихъ:
Крохинъ, искусникъ слова,
Влѣзъ въ ухо, говорятъ, у барина большова;
Не знаю, какъ понять:
Знать слишкомъ малъ Крохинъ; большія уши знать
У барина большова.
Но не столько печатныя, сколько рукописныя сочиненія покойнаго, сдѣлали его извѣстнымъ многому числу публики. Сіи послѣднія состоятъ большею частію изъ Сатиръ, Посланій, Карикатуръ и пр.; ихъ можно уподобить отлично написаннымъ картинамъ, коихъ предметы заимствованы изъ низкой природы. Въ нихъ-то игра ума и насмѣшки не стѣсняются ни какими приличіями. Объ нихъ по справедливости можно сказать, что это алмазы, вкропленые въ грязь! Они невольно поражаютъ вниманіе и говорятъ о своемъ достоинствѣ. При чтеніи одной изъ подобныхъ Сатиръ, подъ названіемъ: Объявленіе, гдѣ какой-то шарлатанъ между прочимъ извѣщаетъ, что онъ:
. . . . . . . . . . . . . . . .и физику толкуетъ,
И нюхаетъ табакъ, и книги критикуетъ,
И дѣлаетъ стихи, и прозу говоритъ,
никто, и самый угрюмый, кажется, не можетъ удержаться отъ смѣха! Въ другой піесѣ, подъ названіемъ: Посланіе къ И. И. К--ву, котораго Авторъ, называя въ шутку своимъ Меценатомъ, убѣждаетъ купить за сіе для него на вицъ-мундиръ сукна; кто не улыбнется при слѣдующихъ стихахъ:
Смотри — Горацій твои въ фрачишкѣ дыроватомъ!
Бывъ неопрятнѣе и самыхъ Плебеянъ,
Какъ къ Августу пріидетъ? Какъ станетъ межъ дворянъ?
Иной, презрительно взглянувъ на ветхость фрака,
Невольно пьяницей повеличаетъ Флакка,
Хоть самъ давно таковъ, хоть мозгомъ изветшалъ;
За то кафтанъ его достоинъ всѣхъ похвалъ…
Невольно останавливаешься здѣсь, и сожалѣешь, что Авторъ, умѣя такъ ловко подмѣчать странности, предразсудки и смѣшныя стороны общества, не продолжалъ далѣе, и не оставилъ рода стиховъ, противнаго стыдливой Музѣ…
Должно сказать, однако жъ, въ заключеніе, что не смотря на рѣзкую, хотя и добродушную сатиру — отличительный характеръ сочиненій покойнаго! — онъ не имѣлъ враговъ, и былъ любимъ всѣми, знавшими его, за какое-то Лафонтеновское простосердечіе. Зная въ совершенствѣ Латинскій языкъ, онъ въ особенности любилъ изучать на досугѣ лучшихъ Поэтовъ и Писателей на семъ языкѣ; ихъ вѣковыя творенія возвышали душу его и услаждали воображеніе. Онъ былъ добръ и, не смотря на бѣдность свою, благотворителенъ; но, оригинальный умомъ своимъ, какъ и поступками, велъ жизнь почти циническую, и скончался на 41 году возраста, — къ сожалѣнію всѣхъ, уважавшихъ въ немъ истинное дарованіе.
Красноярскъ.
19 Февраля, 1880.