XXIII.
Какъ неумѣлый актеръ на сценѣ, изъ робости забывающій свою роль, или какое либо озлобленное существо, переисполненное ярости и въ которомъ самый избытокъ силъ служитъ къ ослабленію его же сердца, такъ и я, по недостатку увѣренности, забываю выражать въ точности всю обрядность любовнаго устава и какъ бы умаляю силу моей собственной любви, будучи обремененъ всей тягостью ея силы. Пусть будутъ же мои писанія моимъ краснорѣчіемъ, нѣмыми глашатаями словъ моей души, молящей о любви и жаждущей награды, будутъ лучше моего языка, выражавшаго уже большее, и большее число разъ. О, научись читать написанное молчаливой любовью: умѣть слушать глазами, — это высочайшее остроуміе любви.