XLVIII.
Какъ позаботился я, отправляясь въ дорогу, запереть всякую бездѣлицу подъ надежнѣйшій замокъ для того, чтобы все осталось мнѣ на пользу не тронутымъ предательскими руками, подъ этой вѣрной охраной! Но ты, передъ которымъ мои драгоцѣнности только бездѣлица, ты, мое лучшее утѣшеніе, а теперь моя величайшая тревога, ты мое высшее сокровище и моя единственная забота, ты предоставленъ въ добычу любому обыкновенному вору. Тебя не заперъ я ни въ какой сундукъ, кромѣ того, въ которомъ тебя нѣтъ, хотя чувствую тебя тамъ, — въ нѣжный ковчегъ моей груди, изъ котораго тебѣ открытъ всегда, по твоему произволу, входъ и выходъ. И я боюсь, что тебя похитятъ и отсюда, потому что сама честность сдѣлается воровкой ради такой дорогой добычи.