ПОДЪ МЕТЕЛЬЮ[править]
Въ чистомъ подѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,
Завываетъ — несется метелица,
Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ не дорожкѣ идетъ,
По слѣдамъ разсыпается-стелется.
«Ну, заѣхалъ въ сугробъ! Видно здѣсь ночевать…
Ну, соврасый! Потрогивай, маленькій!
Вовсе сбились съ тобой… Захотѣлося спать,
Понабилося снѣгу за валенки…»
Въ чистомъ полѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,
Завываетъ — несется метелица,
Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ по дорожкѣ идетъ,
По слѣдамъ разсыпается-стелется.
"Что тамъ словно-ка гдѣ колокольчикъ звенитъ?
Огонёчки тамъ, что ль, зажигаются?…
А хозяйка-то ждетъ, а мальченка-то спитъ —
Что ему? Знай по печи валяется! "
Въ чистомъ полѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,
Завываетъ — несется метелица,
Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ по дорожкѣ идетъ,
По слѣдамъ разсыпается-стелется.
«Въ санки лечь — все одно! Руки вовсе свело…
Борода запушилась, смерзается…
Въ санки лечь да уснуть — вотъ ужъ стало тепло…
Эка вихорь какой подымается!»
Въ чистомъ полѣ, въ полночь, завываетъ-гудетъ,
Завываетъ — несется метелица,
Бѣлымъ, снѣжнымъ столбомъ по дорожкѣ идетъ,
По слѣдамъ разсыпается-стелется…
Ѳ. БЕРГЪ.
ЛѢСЪ.[править]
Экая сторонушка — дальняя, глухая!
По небу по сѣрому тянетъ галокъ стая,
По полю по чистому снѣговыя горы,
По лѣсу по темному идутъ разговоры.
Тамъ сосна косматится — вся въ снѣгу, что лѣшій:
Нѣтъ проѣзду конному, не ходи ты, пѣшій!
«Сосенками-дѣтками я загородилась,
Бѣлыми сугробами вся я обложилась.»
Елочки-красоточки вѣтками махаютъ,
Зайку быстроглазаго елочки шпыняютъ:
«Что, косой? По холоду, знать, пришлося круто?
Голоденъ, чай, заенька? прихвати снѣжку-то…»
Бѣлыя березоньки вплоть до поздней ночки
Вѣточки развѣсили плачутъ въ уголочкѣ:
«Были мы шумливыя, были мы густыя —
Красоту зеленую взяли бури злыя.»
На горѣ по вѣточкамъ соловейки пѣли —
А теперь вотъ мечутся вихри да мятели…
Кустики-малиннички шепчутся-толкуютъ:
"Чтой-то, братцы, по лѣсу за потёмки дуютъ?
"Все-то насъ малиннички низко-низко клонятъ
Да на наши вѣточки снѣгъ холодный гонятъ,
«Вотъ весна скорѣе бы: пораскроетъ почки
И пошли по вѣточкамъ милые листочки…»
Дубъ-то не шелохнется, дубъ стоитъ высоко.
Весь въ снѣгу онъ, изъ лѣсу видитъ онъ далеко —
Видитъ онъ и слышитъ онъ: скрипъ идетъ полями,
Видитъ онъ — копошатся люди съ топорами,
Слышитъ онъ — топорики глухо застучали,
Ели-дубы старые замертво упали,
Ели-дубы старые въ санки положили,
Ели-дубы старые люди увозили.
Дубъ стоитъ трепещется мертвыми вѣтвями,
Крѣпко ухватился онъ за землю корнями.
А стояли по лѣсу бѣлые морозы —
На дубу увидѣли ледяныя слезы…
Полно, лѣсъ, туманиться! Вотъ ужь зорьки бродятъ —
Скоро въ глушь дремучую волки поуходятъ;
Скоро снѣгъ подъ солнышкомъ свѣтло забѣлѣетъ,
Елочка да сосенка вдругъ зазеленѣютъ,
И по нимъ заискрятся, задрожатъ какъ звѣзды,
Свитыя мятелями снѣговыя гнѣзды…
Ѳ. Бергъ.
ВЪ ДОРОГѢ.[править]
Полно ты съ своей свободой милой!
Ну, свободенъ ты какъ вѣтеръ вольный —
Слышишь ты, какъ воетъ онъ уныло,
Ты, печальный, вѣчно недовольный?..
Ты живи съ своими, дорогими,
Полюбившій и любимый ими
И вяжи, вяжи себя сильнѣе —
Пусть для нихъ любовью сердце бьется
И трепещетъ въ страхѣ, и больнѣе
Каждый крикъ ихъ въ сердцѣ отдается.
Пусть тебя восторгъ ихъ подымаетъ,
Пусть забота ихъ тебя пугаетъ!
Ночь чернѣетъ, вѣтеръ въ полѣ злится…
И ужь вотъ на сердцѣ мракъ глубокій
И въ груди сильнѣй тоска гнѣздится,
И во всю-то ночь тебѣ не спится,
И томишься горькій, одинокій —
Привязаться не къ чему душою
И припомнить нечего съ отрадой:
Никого съ любовью за тобою,
Никого со страстью и пощадой!
Ты одинъ прошелъ дорогой битой,
Чуть взглянулъ кругомъ — проѣхалъ мимо,
Ничего глубоко не зарыто,
Ничего завѣтно не хранимо,
Холодно! И чувство измельчало,
И грубѣе сердце, хуже стало…
Ахъ, вяжи, вяжи себя скорѣе!
Пусть для нихъ любовью сердце бьется
И трепещетъ въ страхѣ, и больнѣе
Каждый крикъ ихъ въ сердцѣ отдается.
Пусть тебя восторгъ ихъ подымаетъ
Пусть забота ихъ тебя пугаетъ!
Вонъ, гляди, мелькаютъ огонечки:
Колокольчикъ, видно, услыхали —
Средь туманной и дождливой ночки
Ожидаютъ насъ теперь едва-ли…
То-то радость, то-то будетъ счастье
Передъ ними вдругъ-то появиться
И въ осенній холодъ и ненастье
Въ уголочкѣ тепломъ пріютиться;
Говорить счастливо безъ умолку
Цаловать безъ счету и безъ толку!..
Ахъ, вяжи, вяжи себя скорѣе!
Пусть для нихъ любовью сердце бьется
И трепещетъ въ страхѣ, и больнѣе
Каждый крикъ ихъ въ сердцѣ отдается.
Пусть тебя восторгъ ихъ подымаетъ,
Пусть забота ихъ-тебя пугаетъ!
Ѳ. Бергъ.
СТИХОТВОРЕНІЯ Ѳ. Н. БЕРГА.[править]
Въ тиши ночей, средь шума дней
Она передо мной —
Глядитъ она, любви полна,
Съ упрекомъ и тоской.
И чудный ликъ и глазъ языкъ
Понятны, милы мнѣ,
Какъ звукъ родной въ толпѣ чужой,
Въ далекой сторонѣ….
«Оставь меня, оставь меня!»
И рвется, и дрожитъ,
И голосъ, трепетно звеня,
Страданіемъ звучитъ.
«Оставь меня, оставь меня!»
И силится вздохнуть,
Но вдругъ съ рыданіемъ глухимъ
Мнѣ падаетъ на грудь.
Смѣется, плачетъ, какъ ли та,
Пылаетъ и горитъ
И слово нѣжное любви
Стыдливо говоритъ…
Два голоса.[править]
Geben mir Rath und gute Lehren…
Heine.
"Зачѣмъ, зачѣмъ напрасно тратишь ты
Своей души клокочущія силы!
Потухнетъ все — и страсти и мечты —
На рубежѣ зіяющей могилы.
"Кругомъ толпы безсмысленно идутъ —
Рабы страстей, разcчета и разврата!
Они твоихъ стремленій не поймутъ
И оттолкнутъ тоскующаго брата.
«Живи одинъ. Ищи святой исходъ
Изъ этой лжи и мелочной, и грязной;
Уединенія и мысли пышный плодъ
Тебѣ спасеніе отъ жизни безобразной.»
— Земную дань земному заплачу!
И что мнѣ въ той тоскливости печальной,
Безжизненной, уныло-погребальной?
Я жить хочу, мучительно хочу!
Я жить хочу съ людьми, съ толпой живущей,
Съ страданьемъ трепетнымъ, съ безумною мечтой,
Съ тревожной радостью, дрожащей и поющей,
Съ страстями пылкими и мелкой суетой!….
Ѳ Бергъ.