Веселкова-Кильштедт Мария Григорьевна[править]
Через четверть века[править]
Вхожу в знакомые мне стены,
Под старый и уютный кров.
Здесь пролетел без перемены
Весь этот длинный ряд годов.
В букетах с золотом обои.
Гирлянды роз на потолке,
Вот стул придвинут, — словно двое
Сейчас болтали в уголке.
Обиты темным штофом кресла,
Портреты царские кругом…
И разом вдруг опять воскресло
Воспоминанье о былом.
Иль атомы все той же пыли
Плывут в косых снопах лучей,
Иль в этом воздухе застыли
Все звуки смолкнувших речей.
— Но сердце глупое вдруг сжалось
Давно забытого тоской,
Как в те часы, когда случалось
Нам здесь сидеть рука с рукой.
В душе безумное желанье, —
Гляжу на запертую дверь
В волненье, в смутном ожиданье;
Войди, войди в нее теперь!..
Зачем нельзя нам в книге жизни
Страницы повернуть назад?..
«О, люди!» шепчет в укоризне,
Кивая в окна, древний сад.
Старый дом.[править]
Ярким полднем позолочен
Старый дом в саду стоит
Он покинут, заколочен
Он безмолвен, точно скит.
Но я знаю. — в щели ставней
В этот миг полдневный свет,
Как и в годы жизни давней
Льет узоры на паркет.
Это что белеет? Пыльный
Саван старого чехла,
Или призрак замогильный
Встал, кивая из угла?..
Луч потух, узоры тают.
И средь жуткой тишины
В мертвом воздухе витают
Потревоженные сны.
Скажите, — не случалось вам
Стоять над старою картонкой
И улыбаться кружевам
И вышивке старинной, тонкой?
Случалось — трогать лоскутки.
И, перебрав цветы и ленты,
Вдруг сердцем, сжавшимся с тоски,
Понять, что это — документы?
Вот ваш былой любимый цвет.
А это платье было с рюшью,
Когда приехал к вам сосед
Знакомиться с уездной глушью.
Пускай помята фалбала
Из бледно-розового фая.
Но как пышна она была
На торжестве шестого Мая!
Вот бальный кружевной платок
И бант от первой дамской шляпки;
Пусть для других он лоскуток,
Обрывок жалкий старой тряпки,
Но в жизни каждое звено
У женщин связано с нарядом,
И, как мужчине ни смешно,
Он в сердце женском — с тряпкой рядом.