Русская стихотворная пародия (XVIII-начало XX в.)
Библиотека Поэта. Большая серия
Л., «Советский Писатель», 1960
Шептали листья, «звезды рдели»,
И в этот миг
На нас те звездочки смотрели,
А мы на них.
Уж если небеса глядятся
В груди живой...
То как не зарапортоваться
И нам с тобой?
Что и спросонья говорится
Не всякий раз,
Что если в сердце и хранится,
Так про запас,
Что много слаще карамели,
Темнее тьмы —
Как друг на друга поглядели,
Сказали мы.
Н. Гнут <Н. Л. Ломан>
1860
«Шептали листья, „звезды рдели“…». Впервые — И, 1860, № 49, стр. 562. Пародия на стихотворение Фета «Молчали листья, звезды рдели…» (PB, 1860, № 1). Пародист взял в кавычки выражение, представлявшееся ему особенно нелепым. Курсивом отмечены несколько измененные строки из того же стихотворения: «Когда всё небо так глядится В живую грудь…».
Г-НУ ЛЮБА[править]
В десятый кряду раз внимательно читая
Полуночь ту чресчур таинственного мая,
Когда на небе звезды от любви дрожат;
Когда становится фиалке невдогад,
Откуда голубой глазок у ней мог появиться;
И что тут странного, коль не решит она,
Что значит наша жизнь, полуночь и весна?
Зачем не «полночь», а «полуночь» говорится?
И есть ли, полно, смысл в стихотвореньи всем?
Вы знаете, Люба, я думаю о чем?
Я думаю, что нет: таких произведений
Десяток смастерит и «небывалый гений»,
Что приводил m-г Григорьева в экстаз,
И тот… но он, быть может, уж угас
В борьбе со стаей мух, шмелей и комаров,
Любви не ведавший, возлюбленный Кусков!
Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>
1860
Г-ну Люба. Впервые — И, 1860, № 49, стр. 563. Пародия на стихотворение Мея «Любе» (СО, 1860, № 43), со строкой: «Ты знаешь ли, Люба, я думаю о чем?..» Это шутливое неправильное ударение дало повод пародисту переадресовать пародию мужчине с французской фамилией Люба. Пародия предварена обращением к читателю: «Во-первых, вы, вероятно, не можете решить, есть ли во всем этом стихотворении смысл, во-вторых, вам кажется странным слово „Люба“, так как до сих пор вы слышали только Любовь, Любинька, Любушка, Люба. Эти сомнения я надеюсь рассеять в вас следующим своим посланием к одному моему доброму знакомому, г-ну Люба. Несмотря на свое иностранное происхождение (г. Люба — австрийский подданный), он хорошо говорит по-русски (даже в ударениях никогда не ошибается!), сочувствует успехам нашей литературы и знает наизусть почти все стихотворения г. Мея». Небывалый гений — К. К. Случевский. Григорьев — см. стр. 775. Кусков — см. стр. 801.
Рассвело. Глаза открыты
И не видят, хоть глядят,
Так глядят, что из орбиты
Будто выскочить хотят.
Сбоку тяжкое сопенье,
Свист протяжный, носовой,
В коридоре стук, движенье,
Подметает половой…
Понемногу различает
Воспаленный сильно глаз,
Как на стульях отдыхает
Полубархат и атлас.
Где бурнус, где пелеринка,
Шляпка, зонтик, кринолин,
Тут браслеты, там ботинка…
На душе тоска и сплин.
Звон в ушах неизъяснимый,
Уходившаяся грудь,
И вопрос неразрешимый:
«Заплатить или надуть?»
Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>
1860
«Рассвело. Глаза открыты…» Впервые — И, 1860, № 25, стр. 272. Пародируется стихотворение Случевского «Ночь. Темно. Глаза открыты…» (ОЗ, 1860, № 3):
Ночь. Темно. Глаза открыты
И не видят, но глядят,
Слышу, жаркие ланиты
Тонким бархатом скользят
Мягкий волос, набегая,
На лице моем лежит,
Грудь тревожная, нагая
У груди моей дрожит.
Недошептанные речи,
Замиранье жадных рук,
Холодеющие плечи
И часов тяжелый стук…
«Тут уже нет никаких намеков, — пишет пародист, — все так определенно и точно, что от себя не прибавлено ни одной черты. Развитие страсти поэт довел до того момента, который воспроизводится в рукописных сборниках. Я не отказываюсь варьировать самое стихотворение; но после темы делаю некоторую паузу, которую можно изобразить, пожалуй, хоть точками».
Жарко, душно на перине;
Всюду тихо, всюду глухо.
Лишь поэта чует ухо,
Как в предсмертных муках муха
Слабо бьется в паутине;
Как в саду, где с песней скачет
Стрекоза в тени колодца,
С комаром комар дерется,
Да в траве кузнечик бьется,
Да с тоски букашка плачет.
Тараканом ночь сползает,
Зорька в небе догорела,
А любовь к поэту смело
Пауком на сердце села
И мучительно сжимает.
Всюду тихо, всюду глухо…
Лишь клопы, благоухая,
Пробирались, сна не зная,
Вниз по пологу да злая
Где-то в стекла билась муха.
Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>
1861
«Жарко, душно на перине…» Впервые — И, 1861, № 21, стр. 315, в фельетоне «Весенняя выставка лирических произведений русских поэтов». Пародия на стихотворение Кускова «Ночь». — «Время», 1861, № 5 (приведено в И, курсив пародиста):
Ничего не слышит ухо,
Ночь безмолвна, как в пустыне;
Всё уснуло, только муха
Где-то бьется в паутине.
Да еще среди молчанья
У меня во мраке ночи
Сердце, полное страданья,
Тоже бьется что есть мочи.
И во мгле, в ночном покое,
Никому, увы! нет дела,
Что на сердце на больное
Пауком любовь насела.
И ни шелеста, ни звука —
Ничего не слышит ухо;
Только в сердце скорбь и мука,
И один товарищ — муха.
«В это стихотворение, — замечает пародист, — уложилось все миросозерцание г. Кускова, и я думаю теперь о том: о чем бы пел этот поэт-мухолюбец, если бы не существовало насекомых? Вот была бы беда!»
Душа моя будто в застое,
И мысль в голове колобродит;
Сказал бы я что-то такое,
Да всё ничего не выходит.
Зеваю я дома келейно,
В гостях, у знакомых зеваю…
Варьирую что-то из Гейне,
А именно что? — уж не знаю.
И в мире мне словно как тесно,
А то так как будто просторно,
Чего я хочу? — неизвестно…
Вот этак — прошу вас покорно!
И ветер, и снег, и морозы…
Опять захотелось чего-то…
Уж разве пройтись насчет прозы?
Зевота, с оттяжкой зевота…
Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>
1860
«Душа моя будто в застое…» Впервые — И, 1860, № 49, стр. 562, в фельетоне «Литературные вариации». Страхов Николай Николаевич — реакционный критик, публицист, философ-идеалист, идеолог так называемого почвенничества, вел борьбу с революционно-демократическим лагерем. Ему принадлежит также ряд стихотворений. Пародируется стихотворение Н. Страхова (PB, 1860, № 15), приведенное в И (курсив И):
В тиши моей жизни ничтожной,
В досаде пустых огорчений
И в шуме пустого веселья
Дремлю я душою тревожной.
Но, полный тяжелой дремоты,
Я чувствую, сердце тоскует,
И спится, и грезится вечно
Ему непонятное что-то.
Какие-то дни золотые,
Какие-то дивные речи,
Какие-то крепкие силы,
И мысли, и чувства святые;
И месяц, и звезды, и розы,
Какая-то грусть без предела,
И ласки, безумные ласки…
И слезы, горячие слезы…
Во всю ночь надо мною тень милая
Так легко, грациозно парит…
Щечки бледны, улыбка унылая,
И слеза на ресницах блестит.
Чу!.. мерещится, молвит прекрасная:
«Хочешь знать, отчего я бледна?
Утомилась сегодня ужасно я:
Всё читала стихи Зарина.
Их сто раз прочитала, наверно, я,
А всё смысла мне в них не постичь:
Тут и „гордость“, и „степь непомерная“,
Придорожник ночной... что за дичь?
Если любишь меня ты действительно,
Так хоть этим любовь докажи:
Растолкуй, поясни вразумительно,
В чем тут дело, мой друг, расскажи!..»
Ах, войдите в мое положение!
Я скорблю, я готов зарыдать,
Но увы! не найду пояснения,
Не могу ей любовь доказать.
Н. Л. Гнут <Н. Л. Ломан>
1861
«Во всю ночь надо мною тень милая…» Впервые — И, 1861, № 49, стр. 732. Зарин Ефим Федорович — поэт и реакционный критик, сотрудник БдЧ и ОЗ 60-х годов. Другая пародия на Зарина написана Д. Минаевым (И, 1861, № 21). Пародируется стихотворение Зарина в БдЧ (т. 164, 1861), приведенное в И (курсив И):
Над кроватью моею тень грозная
Во всю ночь не отходит — стоит;
Ты в дороге, мой друг; ночь морозная
Твое нежное тело знобит.
…Страх мечтой овладел суеверною,
И ты видишь вдали пред собой —
Через снежную степь непомерную
Придорожник шатает ночной.