Страница:Адам Мицкевич.pdf/192

даю ему своей пачкотней, но трудно требовать порядка въ письмѣ, когда его давно уже нѣтъ и въ головѣ“. Томился, растревоженный свиданіемъ, и Мацкевичъ. Въ мартѣ Марія ухитряется написать письмо лично ему, не прибѣгая къ посредничеству Зана и не сдерживая своихъ чувствъ. Эта французская записочка, гдѣ Марія переходить съ вы на ты и опять на вы, представляетъ прямо отрывокъ изъ „Дѣдовъ“, кусочекъ бреда Густава. „Вы страдаете, мой другъ! Вы несчастливы, вы не обращаете на себя вниманія! Скажите мнѣ, что вызываеть ваши страданія, какое средство вамъ необходимо? Забудьте меня, мой другъ, если это нужно для вашего счастья и вашего здоровья. Если бы для вашего счастья нужна была только моя любовь, вы были бы даже слишкомъ счастливы. Но нѣтъ! Вмѣсто того, чтобы хоть что - нибудь сдѣлать для вашего счастья, это - я, одна я причиняю вамъ столько страданій. Вы не можете себѣ представить, какъ удручаетъ меня эта мысль. Будемъ разсудительны, мой другъ, не пренебрегайте вашими талантами. Забудьте эту любовь, которая составляетъ ваше несчастье. Если для вашего спокойствія нужно, чтобы ты меня больше не видѣлъ (que tu ne me revois pas), я согласна на это. Я предоставляю вамъ полную свободу дѣйствовать, какъ вамъ будетъ угодно: только бы вы были счастливы, довольны и спокойны. Единственная вещь, на которой я настаиваю, это сохраненіе вашего здоровья. Думайте о томъ, что оно мнѣ очень дорого. Будьте великимъ, мой другъ. Панъ Томашъ ѣдеть. Я должна кончить мою пачкотню. Ради Бога, сожгите это письмо и никому его не показывайте. Еще разъ умоляю васъ беречь свое здоровье. Оно такъ дорого моему сердцу. Вы увидите въ этомъ письмѣ большой безпорядокъ, потому что я пишу его въ нѣсколько пріемовъ“. Записка Марыли вызвала со стороны поэта отвѣтъ, который не удовлетворилъ ея. Уже 27 марта, чѣмъ опредѣляется дата и предыдущаго письма (мартъ, 1822 г.), Марія пишетъ новое письмо, на этотъ разъ адресованное Зану, который былъ теперь въ Вильнѣ. Оно тѣмъ болѣе важно, что напоминаетъ намъ о сценѣ прощанія, вошедшей въ „Дѣды“, о той аллеѣ, въ которой исчезла возлюбленная Густава. Поэтому я приведу цѣликомъ и это письмо Марыли. „Сейчасъ я получила письмо дорогого пана Томаша, посланное по почтѣ, а такъ какъ я уже была предупреждена относительно него, я ждала его съ безконечнымъ нетерпѣніемъ. Цанъ Томашъ легко можетъ понять,