(belzebula) — предлагаетъ шляхтичъ: пусть на этотъ годъ моя милая (moja luba) останется съ тобой, какъ съ мужемъ. Обѣщай ей клятвенно любовь, уваженіе и безграничное послушаніе, а если ты нарушишь хоть одно условіе, то и весь нашъ договоръ конченъ“. Дьяволъ былъ смущенъ; онъ поглядывалъ то на пана Твардовскаго, то на его супругу, а самъ все подвигался къ замочной скважинѣ, куда и юркнулъ наконецъ. И до сихъ поръ онъ пропадаетъ гдѣ то въ неизвѣстности и не является по душу пана Твардовскаго. „Dotąd, jak czmycha, tak czmycha“, говорить поэтъ на народный ладъ.
Баллада „Тукай“, помѣщенная вслѣдъ за „Пани Твардовской“, осталась не оконченной. Въ 1822 году были напечатаны только двѣ первыя части ея, а продолженіе обѣщано въ слѣдующихъ томикахъ, но жизнь унесла поэта такъ далеко отъ литовскаго затишья и прежнихъ настроеній что, конечно, къ „Тукаю" онъ уже не вернулся. Тукай долженъ былъ изобразить польскаго Фауста, въ которые панъ Твардовскій совершенно не годился. Ho въ польской жизни было слишкомъ мало элементовъ для философскаго скептицизма Фауста, и оттого этотъ скептицизмъ свелся просто къ кощунству, за которое авторъ въ примѣчаніи обѣщалъ наказать Тукая въ послѣдующихъ балладахъ. И вся баллада въ этой своей части слаба, и Мицкевичъ, такой чуткій къ художественной правдѣ, долженъ былъ почувствовать невѣрность взятаго имъ типа, его несоотвѣтствіе польскому быту. „Тукай" остался недоконченнымъ; зато изъ друзей поэта нашелся одинъ, который всѣхъ сомнѣній Мицкевича не прочувствовалъ и за него докончилъ „Тукая“. Это былъ Одынецъ. Въ своей балладѣ Мицкевичъ воспользовался народной легендой о человѣкѣ, который хотѣлъ помолодѣть съ помощью чудесныхъ средствъ. Неудачу этой попытки изобразилъ Альбрехтъ Радзивиллъ въ книжкѣ „Dyskurs Nabożny“, вышедшей въ 1635 году. И въ той редакціи, которую зналъ Мицкевичъ, дѣло кончалось плохо. На это указываетъ конецъ недоконченной Мицкевичемъ баллады въ обработкѣ Одынца, который, вѣроятно, зналъ замыселъ Мицкевича и съ нимъ считался. (Ср. въ львовскомъ изд. соч. Мицкевича, томъ 1, 263).
Тукай умираетъ, разочаровавшись въ жизни, въ добродѣтели и наукѣ. Однако разочарованіе его поверхностно, укоры жизни очень не глубоки. Вдругъ раздались шумъ и громъ, и въ замокъ
