части и сохранились ли онѣ хотя бы въ отрывкахъ? Самъ Мицкевичъ въ 1829 году сообщилъ К. Іенишъ, что, „прочитавъ двѣ другія части ( „Дѣдовъ“ ), онъ нашелъ ихъ такими слабыми и скучными, что бросилъ въ огонь“. Л. Ходько сообщалъ въ Біоgraphie Universalle et portative des contemporains ( Paris. 1830, t. III ), что Мицкевичъ написалъ четыре части „Дѣдовъ“ для виленскаго изданія, но только двѣ появились въ печати, „цензура не разрѣшила двухъ слѣдующихъ“. Изъ этихъ словъ вытекало бы, что неразрѣшенныя части слѣдовали за IV частью. Но это совершенно неправдоподобно. Да и вообще, въ біографіи Мицкевича, написанной Ходькой, было много недостовѣрнаго. За много лѣтъ раньше, въ ноябрѣ 1822 года, поэтъ писалъ друзьямъ, что немного исправляетъ первую часть „Дѣдовъ“ согласно съ указаніями Боровскаго. Въ 1844 году, издавая свои сочиненія, Мицкевичъ сдѣлалъ слѣдующее примѣчаніе. Если даже текстъ этого примѣчанія не принадлежалъ ему самому, то содержаніе его, во всякомъ случаѣ, не могло быть неизвѣстно автору и представляется достовѣрнымъ, такъ какъ Мицкевичъ оставилъ его въ изданіи своихъ сочиненій. Это примѣчаніе гласитъ слѣдующее: „Поэма „Дѣды“ составляетъ одно неразрывное цѣлое. Первая часть ея, написанная еще въ Ковнѣ, находится въ рукописи у автора, но, конечно, выйдетъ въ свѣтъ лишь впослѣдствіи, и тогда измѣнится порядокъ всей поэмы“. Одынецъ точно также зналъ, что первая часть была приготовлена для изданія. Всѣ эти факты, однако, еще не позволяютъ безъ дальнихъ разговоровъ отожествлять тѣ отрывки, которые были напечатаны въ 1860 г., уже послѣ смерти поэта, и съ тѣхъ поръ помѣщаются въ изданіяхъ его сочиненій въ видѣ фрагментовъ первой части, съ тѣмъ, что было написано въ Ковнѣ и, по словамъ самого Мицкевича, сожжено. Эти отрывки, какъ полагаютъ нѣкоторые изъ новѣйшихъ изслѣдователей поэта, I. Костка и Б. Хлѣбовскій, относятся къ болѣе позднему времени, къ московскому или швейцарскому періоду его жизни. Такимъ образомъ, желая прослѣдить эволюцію поэтическаго творчества Мицкевича, нельзя миновать и этого вопроса. Что касается III части, то никакихъ признаковъ существованія ея у насъ нѣтъ: можно догадываться о томъ, что было бы ея содержаніемъ, но это лишь догадки, болѣе или менѣе правдоподобныя.
Обратимся къ отрывкамъ первой части. Профессоръ Калленбахъ, изучившій ихъ рукопись, не дѣлаетъ никакихъ ука-
