защитить профессоровъ отъ покушеній духовенства. Такъ, College de France превращался въ арену уже не научной, но политической борьбы. Ея лозунгомъ былъ культъ Наполеона, конечно, чрезвычайно враждебный царствующей династіи. А во главѣ всего движенія стоялъ Мицкевичъ. То, чего боялось французское правительство, назначая его профессоромъ, исполнилось.
Наступили каникулы 1843 года. Еще 21 іюня, за недѣлю до конца лекцій, Целина и Мицкевичъ писали своимъ знакомымъ, что ихъ лѣто еще совсѣмъ не опредѣлено. «Мы еще не знаемъ, поѣдемъ ли въ деревню... Жизнь наша идетъ попрежнему однообразно, но мы укрѣпляемся новой и сильной вѣрой, которая насъ успокаиваетъ и оживляетъ надеждами на будущее». Прошелъ мѣсяцъ, а Мицкевичи все еще были въ Парижѣ. 20 іюля поэтъ выѣхалъ въ Брюссель, гдѣ въ это время находился «учитель». Отсюда своему замѣстителю въ «Колѣ» товянчиковъ, поэту Гощинскому, Мицкевичъ написалъ наставительное письмо, въкоторомъ особенно интересны слѣдующія строки: «Наша дѣятельность является религіозно политической, нашъ тонъ — Христово-Наполеонскій. Злой духъ (złe) только и думаетъ о томъ, чтобы расщепить эти тоны (te tony rozczepić мистическія выраженія, которыя, очевидно, имѣли особое значеніе въ сектѣ Товянскаго), и онъ позволилъ бы намъ политически усилиться, только бы представить насъ въ глазахъ милліоновъ за отщепенцевъ. Благословеніе папы признаетъ необходимое единство двухъ тоновъ. Мы не вѣтвь церкви, но растемъ отъ ея корня той же самой силой роста. Порицая до сихъ поръ всѣхъ раскольниковъ (отщепенцевъ), церковь поступала согласно съ мыслью Господа. Учитель не пришелъ уничтожать законъ, но дабы исполнить его въ предѣлахъ, данныхъ эпохѣ. Мы не являемся ни заливомъ, ни рукавомъ, но срединнымъ русломъ жизни церкви». Изъ Брюсселя Мицкевичъ проѣхалъ въ Майнцъ, гдѣ дождался Товянскаго, съ которымъ поѣхалъ дальше въ Лозанну. Товянскій отправлялся въ Римъ, желая обратить въ свою вѣру самого папу. Но предпріятіе это кончилось полнымъ крахомъ: папа не только не принялъ мистика, но 21 октября велѣлъ удалить его въ 24 часа изъ Рима. Кое какъ ему удалось доставить папѣ письмо, и онъ угѣшался тѣмъ, что «папѣ посланъ тонъ, часть дѣла выполнена, а результаты у Бога». Это путешествіе съ Товянскимъ и необходимость матеріально поддерживать его настолько разорили Миц-
