и, когда солнце сѣло, всѣ вновь приняли человѣческій образъ.
— Завтра мы должны улетѣть отсюда и не смѣемъ вернуться раньше будущаго года, но тебя мы не покинемъ здѣсь! Хватитъ-ли у тебя мужества улетѣть съ нами? Моя рука довольно сильна, чтобы пронести тебя черезъ лѣсъ—неужели же всѣ наши крылья не смогутъ перенести тебя черезъ море?
— Да, возьмите меня съ собой!—сказала Элиза.
Всю ночь провели они за плетеньемъ сѣтки изъ гибкой ивовой коры и тростника; сѣтка вышла большая и прочная; въ нее положили Элизу; превратившись на восходѣ солнца въ лебедей, братья схватили сѣтку клювами и взвились съ милой, спавшей еще сладкимъ сномъ, сестрицей къ облакамъ. Лучи солнца свѣтили ей прямо въ лицо, поэтому одинъ изъ лебедей полетѣлъ надъ ея головой, защищая ее отъ солнца своими широкими крыльями.
Они были уже далеко отъ земли, когда Элиза проснулась, и ей показалось, что она видитъ сонъ на яву, такъ странно было ей летѣть по воздуху. Возлѣ нея лежала вѣтка съ чудесными спѣлыми ягодами и пучекъ вкусныхъ кореньевъ; ихъ набралъ и положилъ къ ней самый младшій изъ братьевъ, и она благодарно улыбнулась ему,—она догадалась, что это онъ летѣлъ надъ ней и защищалъ ее отъ солнца своими крыльями.
Высоко-высоко летѣли они, такъ что первый корабль, который они увидѣли въ морѣ, показался имъ плавающею по водѣ чайкой. Въ небѣ позади ихъ стояло большое облако—настоящая гора!—и на немъ Элиза увидала движущіяся исполинскія тѣни одиннадцати лебедей и свою собственную. Вотъ была картина, какихъ ей еще не приходилось видѣть! Но по мѣрѣ того, какъ солнце подымалось выше, и облако оставалось все дальше и дальше позади, воздушныя тѣневыя картины мало-по-малу исчезли.
Цѣлый день летѣли лебеди, какъ пущенная изъ лука стрѣла, но все-таки медленнѣе обыкновеннаго; теперь, вѣдь, они несли сестру. День сталъ клониться къ вечеру, поднялась непогода; Элиза со страхомъ слѣдила за тѣмъ, какъ опускалось солнце,—одинокаго морского утеса все еще не было видно. Вотъ ей показалось, что лебеди какъ-то усиленно машутъ крыльями. Ахъ, это она была виной того, что они не могли летѣть быстрѣе! Зайдетъ солнце, они станутъ людьми, упадутъ въ море и утонутъ! И она отъ всего сердца стала молиться Богу, но
и, когда солнце село, все вновь приняли человеческий образ.
— Завтра мы должны улететь отсюда и не смеем вернуться раньше будущего года, но тебя мы не покинем здесь! Хватит ли у тебя мужества улететь с нами? Моя рука довольно сильна, чтобы пронести тебя через лес — неужели же все наши крылья не смогут перенести тебя через море?
— Да, возьмите меня с собой! — сказала Элиза.
Всю ночь провели они за плетеньем сетки из гибкой ивовой коры и тростника; сетка вышла большая и прочная; в неё положили Элизу; превратившись на восходе солнца в лебедей, братья схватили сетку клювами и взвились с милой, спавшей ещё сладким сном, сестрицей к облакам. Лучи солнца светили ей прямо в лицо, поэтому один из лебедей полетел над её головой, защищая её от солнца своими широкими крыльями.
Они были уже далеко от земли, когда Элиза проснулась, и ей показалось, что она видит сон наяву, так странно было ей лететь по воздуху. Возле неё лежала ветка с чудесными спелыми ягодами и пучок вкусных кореньев; их набрал и положил к ней самый младший из братьев, и она благодарно улыбнулась ему, — она догадалась, что это он летел над ней и защищал её от солнца своими крыльями.
Высоко-высоко летели они, так что первый корабль, который они увидели в море, показался им плавающею по воде чайкой. В небе позади их стояло большое облако — настоящая гора! — и на нём Элиза увидала движущиеся исполинские тени одиннадцати лебедей и свою собственную. Вот была картина, каких ей ещё не приходилось видеть! Но по мере того, как солнце подымалось выше, и облако оставалось всё дальше и дальше позади, воздушные теневые картины мало-помалу исчезли.
Целый день летели лебеди, как пущенная из лука стрела, но всё-таки медленнее обыкновенного; теперь, ведь, они несли сестру. День стал клониться к вечеру, поднялась непогода; Элиза со страхом следила за тем, как опускалось солнце, — одинокого морского утеса всё ещё не было видно. Вот ей показалось, что лебеди как-то усиленно машут крыльями. Ах, это она была виной того, что они не могли лететь быстрее! Зайдёт солнце, они станут людьми, упадут в море и утонут! И она от всего сердца стала молиться Богу, но
