вертикально упиравшеюся въ стѣну скалы. Теперь предстояло самое трудное—вскарабкаться по ней, какъ кошка, но Руди умѣлъ и это; котъ выучилъ его. Головокруженія онъ не знавалъ, а оно плыло по воздуху позади него, протягивая къ нему свои полипьи руки. Вотъ Руди остановился на верхней ступенькѣ лѣстницы, но и отсюда онъ еще не могъ заглянуть въ самое гнѣздо. Руди попробовалъ крѣпко-ли держатся нижнія, толстыя вѣтви, изъ которыхъ сплетено было дно гнѣзда, выбралъ самую надежную, уцѣпился за нее и приподнялся на рукѣ. Теперь голова и грудь его были выше гнѣзда; онъ заглянулъ туда, но его такъ и отшибло удушливымъ зловоніемъ падали: разложившихся овецъ, сернъ и птицъ; Головокруженіе, не смѣвшее схватить его, нарочно дунуло ему въ лицо эти ядовитыя испаренія, чтобы помутить его сознаніе. Внизу же, въ черной зіяющей глубинѣ, на хребтѣ снѣжныхъ волнъ, сидѣла сама Дѣва Льдовъ, съ распущенными длинными зеленоватыми волосами, и вперила въ охотника свои мертвящіе глаза,—ни дать-ни взять два ружейныхъ дула! „Теперь я поймаю тебя!“
Въ углу гнѣзда Руди увидалъ большого, сильнаго орленка, который еще не умѣлъ летать. Руди пристально вперилъ въ него взоръ, и, крѣпко держась за вѣтку одною рукой, другою набросилъ на орленка петлю… Орленокъ былъ пойманъ живымъ! Петля захлестнулась вокругъ его ноги; Руди вскинулъ петлю съ птицей на плечи, такъ что она висѣла ниже его ногъ, самъ же съ помощью спущенной ему со скалы веревки опять утвердился на верхней ступени лѣстницы.
„Держись крѣпко! Не думай, что упадешь, и не упадешь никогда!“ И онъ слѣдовалъ этому мудрому совѣту, держался крѣпко, карабкался, былъ увѣренъ, что не упадетъ и—не упалъ.
Раздался сильный, торжествующій „йодль“: Руди съ орленкомъ въ рукахъ стоялъ на твердой площадкѣ скалы.
вертикально упиравшеюся в стену скалы. Теперь предстояло самое трудное — вскарабкаться по ней, как кошка, но Руди умел и это; кот выучил его. Головокружения он не знавал, а оно плыло по воздуху позади него, протягивая к нему свои полипьи руки. Вот Руди остановился на верхней ступеньке лестницы, но и отсюда он ещё не мог заглянуть в самое гнездо. Руди попробовал крепко ли держатся нижние, толстые ветви, из которых сплетено было дно гнезда, выбрал самую надёжную, уцепился за неё и приподнялся на руке. Теперь голова и грудь его были выше гнезда; он заглянул туда, но его так и отшибло удушливым зловонием падали: разложившихся овец, серн и птиц; Головокружение, не смевшее схватить его, нарочно дунуло ему в лицо эти ядовитые испарения, чтобы помутить его сознание. Внизу же, в чёрной зияющей глубине, на хребте снежных волн, сидела сама Дева Льдов, с распущенными длинными зеленоватыми волосами, и вперила в охотника свои мертвящие глаза, — ни дать ни взять два ружейных дула! «Теперь я поймаю тебя!»
В углу гнезда Руди увидал большого, сильного орлёнка, который ещё не умел летать. Руди пристально вперил в него взор, и, крепко держась за ветку одною рукой, другою набросил на орлёнка петлю… Орленок был пойман живым! Петля захлестнулась вокруг его ноги; Руди вскинул петлю с птицей на плечи, так что она висела ниже его ног, сам же с помощью спущенной ему со скалы верёвки опять утвердился на верхней ступени лестницы.
«Держись крепко! Не думай, что упадёшь, и не упадёшь никогда!» И он следовал этому мудрому совету, держался крепко, карабкался, был уверен, что не упадёт и — не упал.
Раздался сильный, торжествующий «йодль»: Руди с орлёнком в руках стоял на твёрдой площадке скалы.
— Вотъ вамъ требуемое!—сказалъ Руди, войдя въ горницу мельника, поставилъ на полъ большую корзинку, снялъ съ нея холстъ, и оттуда выглянули два желтыхъ, окруженныхъ черными ободками, глаза. Какъ они дико сверкали! Точно хотѣли впиться въ тѣхъ, на кого смотрѣли, и испепелить ихъ; короткій,
— Вот вам требуемое! — сказал Руди, войдя в горницу мельника, поставил на пол большую корзинку, снял с неё холст, и оттуда выглянули два жёлтых, окружённых чёрными ободками, глаза. Как они дико сверкали! Точно хотели впиться в тех, на кого смотрели, и испепелить их; короткий,
