цѣлуетъ тину, и изъ нея выходитъ ростокъ, говорили и о многомъ другомъ. И рѣчи ихъ отличались такою глубиной и ученостью, что аистъ былъ не въ силахъ даже слѣдить за ними, не то что пересказать ихъ аистихѣ. Онъ совсѣмъ призадумался, прищурилъ глаза и простоялъ такъ на одной ногѣ весь день. Ученость была ему не по плечу.
Зато аистъ отлично понялъ, что болѣзнь владыки была для всей страны и народа большимъ несчастіемъ, а исцѣленіе его, напротивъ, было бы огромнымъ счастіемъ,—это толковалъ весь народъ, всѣ отъ мала до велика. „Но гдѣ же растетъ цѣлебный цвѣтокъ?“—спрашивали всѣ другъ у друга, рылись въ ученыхъ рукописяхъ, старались прочесть о томъ въ звѣздахъ, спрашивали у всѣхъ четырехъ вѣтровъ, словомъ, добивались нужныхъ свѣдѣній всевозможными путями, но все напрасно. Тутъ-то ученые и мудрецы, какъ сказано, и изрекли: „Любовь—родоначальница жизни; она же возродитъ къ жизни и владыку!“ Они и сами хорошенько не понимали смысла своего изреченія, но все-таки повторили его еще разъ и даже написали вмѣсто всякаго рецепта: „Любовь—родоначальница жизни!“ Но какъ же приготовить по этому рецепту лѣкарство? Да, вотъ тутъ-то всѣ и стали втупикъ. Въ концѣ концовъ, всѣ единогласно рѣшили, что помощи должно ожидать отъ молодой принцессы, такъ горячо, такъ искренно любившей отца. Затѣмъ додумались и до того, какъ слѣдовало поступить принцессѣ. И вотъ, ровно годъ тому назадъ, ночью, когда серпъ новорожденной луны уже скрылся, принцесса отправилась въ пустыню къ мраморному сфинксу, отгребла песокъ отъ двери, что находилась въ цоколѣ, и прошла по длинному корридору внутрь одной изъ большихъ пирамидъ, гдѣ покоилась мумія древняго фараона,—принцесса должна была склониться головой на грудь умершаго, и ждать откровенія.
Она исполнила все въ точности, и ей было открыто во снѣ, что она должна летѣть на сѣверъ, въ Данію, къ глубокому болоту—мѣсто было обозначено точно—и сорвать тамъ лотосъ, который коснется ея груди, когда она нырнетъ въ глубину. Цвѣтокъ этотъ вернетъ жизнь ея отцу.
Вотъ почему принцесса и полетѣла въ лебединомъ опереніи на „Дикое болото“. Все это аистъ съ аистихой давно знали, а теперь знаемъ и мы—получше, чѣмъ раньше. Знаемъ мы также, что болотный царь увлекъ бѣдную принцессу на дно
целует тину, и из неё выходит росток, говорили и о многом другом. И речи их отличались такою глубиной и учёностью, что аист был не в силах даже следить за ними, не то что пересказать их аистихе. Он совсем призадумался, прищурил глаза и простоял так на одной ноге весь день. Учёность была ему не по плечу.
Зато аист отлично понял, что болезнь владыки была для всей страны и народа большим несчастьем, а исцеление его, напротив, было бы огромным счастьем, — это толковал весь народ, все от мала до велика. «Но где же растёт целебный цветок?» — спрашивали все друг у друга, рылись в учёных рукописях, старались прочесть о том в звёздах, спрашивали у всех четырёх ветров, словом, добивались нужных сведений всевозможными путями, но всё напрасно. Тут-то учёные и мудрецы, как сказано, и изрекли: «Любовь — родоначальница жизни; она же возродит к жизни и владыку!» Они и сами хорошенько не понимали смысла своего изречения, но всё-таки повторили его ещё раз и даже написали вместо всякого рецепта: «Любовь — родоначальница жизни!» Но как же приготовить по этому рецепту лекарство? Да, вот тут-то все и стали в тупик. В конце концов, все единогласно решили, что помощи должно ожидать от молодой принцессы, так горячо, так искренно любившей отца. Затем додумались и до того, как следовало поступить принцессе. И вот, ровно год тому назад, ночью, когда серп новорожденной луны уже скрылся, принцесса отправилась в пустыню к мраморному сфинксу, отгребла песок от двери, что находилась в цоколе, и прошла по длинному коридору внутрь одной из больших пирамид, где покоилась мумия древнего фараона, — принцесса должна была склониться головой на грудь умершего, и ждать откровения.
Она исполнила всё в точности, и ей было открыто во сне, что она должна лететь на север, в Данию, к глубокому болоту — место было обозначено точно — и сорвать там лотос, который коснётся её груди, когда она нырнёт в глубину. Цветок этот вернёт жизнь её отцу.
Вот почему принцесса и полетела в лебедином оперении на «Дикое болото». Всё это аист с аистихой давно знали, а теперь знаем и мы — получше, чем раньше. Знаем мы также, что болотный царь увлёк бедную принцессу на дно
