называлъ великіе имена, говорилъ о томъ, что могло, что должно дать грядущимъ поколѣніямъ Божье созданье, чтобы стяжать себѣ жизнь вѣчную!
Звуки органа росли, гудѣли, пѣли:
„Твоя тоска, твои желанія вырвали тебя съ корнемъ изъ родной почвы! И вотъ, ты погибла, бѣдная Дріада!“
Мягкіе ласкающіе звуки, рыдая, замерли въ воздухѣ; занялась заря, вѣтеръ прошумѣлъ:
— Сгиньте, мертвые призраки! Солнце встаетъ!
Первый лучъ упалъ на Дріаду. Образъ ея загорѣлся радужнымъ блескомъ, какъ мыльный пузырь, готовый лопнуть, исчезнуть, превратиться въ каплю, слезу, упасть на землю и испариться!
Бѣдная Дріада! Она блеснула росинкою, скатилась слезою и исчезла!
Солнце освѣтило „Фату-Моргану“ Марсова поля, огромный Парижъ, маленькую площадь, обсаженную деревьями, фонтанъ, высокіе дома и каштановое деревцо—увы! увядшее, печально поникнувшее вѣтвями! А вчера еще оно было такъ свѣжо, полно жизни, какъ сама весна!
„Оно погибло“, говорили люди: „Дріада покинула его, исчезла какъ облако—невѣдомо куда!“
Сорванный, увядшій каштановый цвѣтокъ лежалъ на землѣ; его не вернула бы теперь къ жизни никакая живая вода! И люди скоро втоптали его въ прахъ.
Все это случилось въ дѣйствительности.
Мы сами были этому очевидцами во время всемірной парижской выставки 1867 г.
Да, наше время—сказочное, диковинное время!
называл великие имена, говорил о том, что могло, что должно дать грядущим поколениям Божье созданье, чтобы стяжать себе жизнь вечную!
Звуки органа росли, гудели, пели:
«Твоя тоска, твои желания вырвали тебя с корнем из родной почвы! И вот, ты погибла, бедная Дриада!»
Мягкие ласкающие звуки, рыдая, замерли в воздухе; занялась заря, ветер прошумел:
— Сгиньте, мёртвые призраки! Солнце встаёт!
Первый луч упал на Дриаду. Образ её загорелся радужным блеском, как мыльный пузырь, готовый лопнуть, исчезнуть, превратиться в каплю, слезу, упасть на землю и испариться!
Бедная Дриада! Она блеснула росинкою, скатилась слезою и исчезла!
Солнце осветило «Фату-Моргану» Марсова поля, огромный Париж, маленькую площадь, обсаженную деревьями, фонтан, высокие дома и каштановое деревцо — увы! увядшее, печально поникнувшее ветвями! А вчера ещё оно было так свежо, полно жизни, как сама весна!
«Оно погибло», говорили люди: «Дриада покинула его, исчезла как облако — неведомо куда!»
Сорванный, увядший каштановый цветок лежал на земле; его не вернула бы теперь к жизни никакая живая вода! И люди скоро втоптали его в прах.
Всё это случилось в действительности.
Мы сами были этому очевидцами во время всемирной парижской выставки 1867 г.
Да, наше время — сказочное, диковинное время!
Птичница Грета была единственною представительницей рода человѣческаго въ новомъ, красивомъ домикѣ, выстроенномъ при усадьбѣ для куръ и утокъ. Стоялъ онъ какъ-разъ на томъ же самомъ мѣстѣ, гдѣ прежде возвышался старинный барскій домъ съ башнями, кровлею „щипцомъ“ и рвомъ, черезъ который былъ
Птичница Грета была единственною представительницей рода человеческого в новом, красивом домике, выстроенном при усадьбе для кур и уток. Стоял он как раз на том же самом месте, где прежде возвышался старинный барский дом с башнями, кровлею «щипцом» и рвом, через который был
