Тутъ прадѣдушка опять поцѣловалъ меня.
Прошло болѣе мѣсяца, и вотъ мы получили отъ Фредерика письмо, извѣщавшее о его помолвкѣ съ молодою прелестною дѣвушкой, которую, конечно, полюбитъ вся семья. Въ письмо была вложена ея фотографическая карточка, и мы разсматривали ее на всѣ лады—и простыми глазами, и сквозь увеличительное стекло. То-то, вѣдь, и хорошо въ этихъ фотографическихъ снимкахъ, что ихъ можно разсматривать сквозь самыя сильныя увеличительныя стекла, и сходство выступаетъ только еще сильнѣе! А этого ни могли добиться художники-портретисты, даже самые величайшіе изъ старинныхъ мастеровъ!
— Обладай этимъ изобрѣтеніемъ старое время, мы могли бы теперь видѣть передъ собою лицомъ въ лицу всѣхъ великихъ людей и благодѣтелей человѣчества!—сказалъ прадѣдушка.—Какъ, однако, эта дѣвочка мила и добра на видъ!—И онъ опять впился глазами въ карточку, лежащую подъ увеличительнымъ стекломъ.—Теперь я узнаю ее, какъ только она ступитъ на порогъ!
Но этого могло и не случиться никогда! Чуть-чуть было такъ и не вышло! Къ счастью, мы узнали объ опасности только, когда она уже миновала.
Молодые новобрачные счастливо и весело достигли Англіи, а оттуда отправились на пароходѣ въ Копенгагенъ. Они уже видѣли датскій берегъ и бѣлыя песчаныя дюны западной Ютландіи, какъ вдругъ поднялась буря, пароходъ налетѣлъ на рифъ и сѣлъ. Волны вздымались горами и грозили разбить его; нельзя было даже спустить спасательныхъ лодокъ. Настала ночь, но вотъ, ночной мракъ прорѣзала яркая ракета, пущенная на погибающій пароходъ съ берега. Ракета перебросила на пароходъ канатъ, и между судномъ и берегомъ установилось сообщеніе. Скоро надъ темными бурными волнами заскользила по канату спасательная корзина съ красивою молодою женщиной. Она была высажена на твердую землю, спасена! И какъ же была она счастлива, когда возлѣ нея очутился и молодой ея мужъ! Всѣ пассажиры и команда парохода были спасены такимъ же способомъ еще до разсвѣта.
А мы-то сладко спали у себя въ Копенгагенѣ, не думая ни о какой опасности, и только, когда мы всѣ сидѣли за утреннимъ кофе, до насъ дошла полученная въ городѣ по телеграфу вѣсть о гибели англійскаго корабля у западнаго берега. Сердце у насъ
Тут прадедушка опять поцеловал меня.
Прошло более месяца, и вот мы получили от Фредерика письмо, извещавшее о его помолвке с молодою прелестною девушкой, которую, конечно, полюбит вся семья. В письмо была вложена её фотографическая карточка, и мы рассматривали её на все лады — и простыми глазами, и сквозь увеличительное стекло. То-то, ведь, и хорошо в этих фотографических снимках, что их можно рассматривать сквозь самые сильные увеличительные стёкла, и сходство выступает только ещё сильнее! А этого ни могли добиться художники-портретисты, даже самые величайшие из старинных мастеров!
— Обладай этим изобретением старое время, мы могли бы теперь видеть перед собою лицом в лицу всех великих людей и благодетелей человечества! — сказал прадедушка. — Как, однако, эта девочка мила и добра на вид! — И он опять впился глазами в карточку, лежащую под увеличительным стеклом. — Теперь я узнаю её, как только она ступит на порог!
Но этого могло и не случиться никогда! Чуть-чуть было так и не вышло! К счастью, мы узнали об опасности только, когда она уже миновала.
Молодые новобрачные счастливо и весело достигли Англии, а оттуда отправились на пароходе в Копенгаген. Они уже видели датский берег и белые песчаные дюны западной Ютландии, как вдруг поднялась буря, пароход налетел на риф и сел. Волны вздымались горами и грозили разбить его; нельзя было даже спустить спасательных лодок. Настала ночь, но вот, ночной мрак прорезала яркая ракета, пущенная на погибающий пароход с берега. Ракета перебросила на пароход канат, и между судном и берегом установилось сообщение. Скоро над тёмными бурными волнами заскользила по канату спасательная корзина с красивою молодою женщиной. Она была высажена на твёрдую землю, спасена! И как же была она счастлива, когда возле неё очутился и молодой её муж! Все пассажиры и команда парохода были спасены таким же способом ещё до рассвета.
А мы-то сладко спали у себя в Копенгагене, не думая ни о какой опасности, и только, когда мы все сидели за утренним кофе, до нас дошла полученная в городе по телеграфу весть о гибели английского корабля у западного берега. Сердце у нас
