годъ, обыкновенно вскорѣ послѣ Новаго Года: въ это время у пріятеля моего всегда находилось о чемъ поговорить, всегда было въ запасѣ что-нибудь такое, имѣющее связь съ перемѣной года.
Разскажу здѣсь о двухъ посѣщеніяхъ, стараясь, по возможности, держаться собственныхъ словъ Оле.
Въ числѣ книгъ, данныхъ мною Оле въ послѣдній разъ, было одна о валунахъ; она-то особенно и понравилась ему.
— Вотъ чей юбилей слѣдуетъ отпраздновать—юбилей валуновъ!—сказалъ мнѣ Оле.—А мимо нихъ проходятъ, даже не замѣчая ихъ. Я самъ такъ дѣлалъ, гуляя по полю и по берегу, гдѣ ихъ лежатъ сотни. На мостовой же эти остатки сѣдой старины равнодушно попираются ногами! И я дѣлалъ тоже! Но теперь я смотрю на каждый камень мостовой съ глубокимъ почтеніемъ! Спасибо за эту книжку! Она овладѣла моимъ вниманіемъ, освободила меня отъ старыхъ предразсудковъ и привычекъ и возбудила желаніе прочесть побольше такихъ книгъ. Романъ земли все-таки интереснѣе всѣхъ романовъ! Жаль только, что нельзя прочесть первыхъ его главъ: онѣ написаны на такомъ языкѣ, которому мы не учились; приходится читать по слоямъ, кремневымъ пластамъ различныхъ земныхъ періодовъ, а дѣйствующія лица, Адамъ и Ева, появляются только въ шестой главѣ. Нѣкоторымъ читателямъ такое появленіе кажется нѣсколько запоздалымъ: имъ подавай живыхъ лицъ въ самомъ началѣ земного романа, ну, а мнѣ—все равно. Да, вотъ романъ со сказочнымъ содержаніемъ, и всѣ мы выведены въ немъ! Мы барахтаемся, копошимся, ползаемъ и—все ни съ мѣста, а шаръ-то вертится себѣ да вертится, не выливая на насъ океана. Корка, по которой мы ходимъ, тверда, такъ что мы не проваливаемся, и вотъ, романъ тянется милліоны лѣтъ, а продолженіе все впереди. Спасибо за книгу о валунахъ! Вотъ молодцы! Умѣй они говорить, они бы разсказали кое о чемъ! Право, забавно этакъ, сидя тутъ, на вышкѣ, превратиться въ нуль, вспомнивъ, что всѣ мы, со всею нашею глянцъ-ваксой, орденами, движеніемъ впередъ—только минутные муравьи на земной кучѣ! Да, чувствуешь себя такимъ молокососомъ въ сравненіи съ этими милліонолѣтними валунами, что просто неловко становится. Я читалъ книгу какъ разъ подъ Новый Годъ и такъ углубился въ нее, что позабылъ доставить себѣ обычное удовольствіе—по-
год, обыкновенно вскоре после Нового Года: в это время у приятеля моего всегда находилось о чём поговорить, всегда было в запасе что-нибудь такое, имеющее связь с переменой года.
Расскажу здесь о двух посещениях, стараясь, по возможности, держаться собственных слов Оле.
В числе книг, данных мною Оле в последний раз, было одна о валунах; она-то особенно и понравилась ему.
— Вот чей юбилей следует отпраздновать — юбилей валунов! — сказал мне Оле. — А мимо них проходят, даже не замечая их. Я сам так делал, гуляя по полю и по берегу, где их лежат сотни. На мостовой же эти остатки седой старины равнодушно попираются ногами! И я делал тоже! Но теперь я смотрю на каждый камень мостовой с глубоким почтением! Спасибо за эту книжку! Она овладела моим вниманием, освободила меня от старых предрассудков и привычек и возбудила желание прочесть побольше таких книг. Роман земли всё-таки интереснее всех романов! Жаль только, что нельзя прочесть первых его глав: они написаны на таком языке, которому мы не учились; приходится читать по слоям, кремневым пластам различных земных периодов, а действующие лица, Адам и Ева, появляются только в шестой главе. Некоторым читателям такое появление кажется несколько запоздалым: им подавай живых лиц в самом начале земного романа, ну, а мне — всё равно. Да, вот роман со сказочным содержанием, и все мы выведены в нём! Мы барахтаемся, копошимся, ползаем и — всё ни с места, а шар-то вертится себе да вертится, не выливая на нас океана. Корка, по которой мы ходим, тверда, так что мы не проваливаемся, и вот, роман тянется миллионы лет, а продолжение всё впереди. Спасибо за книгу о валунах! Вот молодцы! Умей они говорить, они бы рассказали кое о чём! Право, забавно этак, сидя тут, на вышке, превратиться в нуль, вспомнив, что все мы, со всею нашею глянц-ваксой, орденами, движением вперёд — только минутные муравьи на земной куче! Да, чувствуешь себя таким молокососом в сравнении с этими миллионолетними валунами, что просто неловко становится. Я читал книгу как раз под Новый Год и так углубился в неё, что позабыл доставить себе обычное удовольствие — по-
