точно большой, хотя и безъ того видѣлъ отлично. Петька смотрѣлъ на Феликса, Феликсъ на Петьку, а Петька-то сегодня былъ принцемъ, въ коронѣ! Благодаря этому вечеру, мальчики нѣсколько сблизились.
Дня черезъ два-три, они встрѣтились у себя на дворѣ; Феликсъ подошелъ къ Петькѣ и сказалъ ему, что видѣлъ его, когда онъ былъ принцемъ. Феликсъ зналъ, конечно, что теперь-то Петька не принцъ больше, но всетаки онъ былъ принцемъ, носилъ корону! «Въ воскресенье я опять ее надѣну!» сказалъ Петька. Этого представленія Феликсъ уже не видалъ, но продумалъ о немъ весь вечеръ. Хотѣлось бы ему быть на Петькиномъ мѣстѣ! У него, вѣдь, еще не было за плечами жизненнаго опыта дѣвицы Франсенъ, знавшей, что на дорогѣ артиста растутъ интриги. Не зналъ еще этого и Петька, но ему-то скоро пришлось узнать. Маленькіе его товарищи, ученики и ученицы балетной школы, не отличались добротой, даромъ что часто носили за плечами ангельскія крылья. Одна маленькая дѣвочка, Малле Кналлерупъ, играя пажа, вѣчно наступала пажу-Петькѣ на ногу и пачкала чулокъ, а одинъ злой мальчикъ постоянно кололъ его сзади булавкой и разъ даже съѣлъ его буттербродъ—будто бы по ошибкѣ. А какая тутъ могла быть ошибка, если Петька принесъ буттербродъ съ котлеткой, а тотъ одинъ хлѣбъ безъ всего? Да и не перечесть всѣхъ обидъ, что пришлись на Петькину долю за эти два года! Но самое-то худшее было всетаки впереди.
Поставили балетъ «Вампиръ»; участвовавшіе въ немъ дѣти были одѣты летучими мышами—въ сѣрыхъ трико, плотно облегавшихъ тѣло, и съ черными бархатными крылышками за плечами. Дѣтямъ велѣно было подражать полету летучихъ мышей, бѣгая на цыпочкахъ или кружась волчкомъ на мѣстѣ. У Петьки это выходило особенно хорошо. Но трико, что досталось ему, было уже старо и ветхо, не выдержало и лопнуло на немъ, какъ разъ въ то время, когда онъ кружился изо всѣхъ силъ; образовалась прорѣха отъ самой шеи до того мѣста, гдѣ у человѣка прикрѣплены ноги. Изъ прорѣхи выставился кончикъ куцой Петькиной рубашки. Зрители покатились со смѣху. Петька понялъ почему, почувствовалъ, что лопнулъ сзади, но не остановился, а продолжалъ кружиться. Дѣло, однако, шло все хуже и хуже, зрители хохотали все громче и громче, другіе вампиры тоже. Въ головѣ у Петьки кружилось, самъ онъ кружился, а публика апплодировала и кричала «браво». «Это они вызываютъ вампира съ прорѣхой!» сказали другіе дѣти и съ тѣхъ поръ такъ и прозвали Петьку «Петькой съ прорѣхой». Петька плакалъ, дѣвица Франсенъ утѣшала его. «Это все интриги!» говорила она. Теперь Петька узналъ, что такое интриги.
Кромѣ танцкласса, ученики театральной школы посѣщали еще научные классы, гдѣ ихъ учили письму, счету, исторіи, географіи и Закону Божію: на однихъ танцахъ да топтаньи балетныхъ башмаковъ да-
точно большой, хотя и без того видел отлично. Петька смотрел на Феликса, Феликс на Петьку, а Петька-то сегодня был принцем, в короне! Благодаря этому вечеру, мальчики несколько сблизились.
Дня через два-три, они встретились у себя на дворе; Феликс подошёл к Петьке и сказал ему, что видел его, когда он был принцем. Феликс знал, конечно, что теперь-то Петька не принц больше, но всё-таки он был принцем, носил корону! «В воскресенье я опять её надену!» — сказал Петька. Этого представления Феликс уже не видал, но продумал о нём весь вечер. Хотелось бы ему быть на Петькином месте! У него, ведь, ещё не было за плечами жизненного опыта девицы Франсен, знавшей, что на дороге артиста растут интриги. Не знал ещё этого и Петька, но ему-то скоро пришлось узнать. Маленькие его товарищи, ученики и ученицы балетной школы, не отличались добротой, даром что часто носили за плечами ангельские крылья. Одна маленькая девочка, Малле Кналлеруп, играя пажа, вечно наступала пажу-Петьке на ногу и пачкала чулок, а один злой мальчик постоянно колол его сзади булавкой и раз даже съел его бутерброд — будто бы по ошибке. А какая тут могла быть ошибка, если Петька принёс бутерброд с котлеткой, а тот один хлеб без всего? Да и не перечесть всех обид, что пришлись на Петькину долю за эти два года! Но самое-то худшее было всё-таки впереди.
Поставили балет «Вампир»; участвовавшие в нём дети были одеты летучими мышами — в серых трико, плотно облегавших тело, и с чёрными бархатными крылышками за плечами. Детям велено было подражать полёту летучих мышей, бегая на цыпочках или кружась волчком на месте. У Петьки это выходило особенно хорошо. Но трико, что досталось ему, было уже старо и ветхо, не выдержало и лопнуло на нём, как раз в то время, когда он кружился изо всех сил; образовалась прореха от самой шеи до того места, где у человека прикреплены ноги. Из прорехи выставился кончик куцой Петькиной рубашки. Зрители покатились со смеху. Петька понял почему, почувствовал, что лопнул сзади, но не остановился, а продолжал кружиться. Дело, однако, шло всё хуже и хуже, зрители хохотали всё громче и громче, другие вампиры тоже. В голове у Петьки кружилось, сам он кружился, а публика аплодировала и кричала «браво». «Это они вызывают вампира с прорехой!» — сказали другие дети и с тех пор так и прозвали Петьку «Петькой с прорехой». Петька плакал, девица Франсен утешала его. «Это всё интриги!» — говорила она. Теперь Петька узнал, что такое интриги.
Кроме танцкласса, ученики театральной школы посещали ещё научные классы, где их учили письму, счёту, истории, географии и Закону Божию: на одних танцах да топтаньи балетных башмаков да-
