Подойди къ нимъ, тебя не уколютъ они.
20 Улыбаются розы! Весною
Здѣсь гулялъ я въ цвѣтущіе майскіе дни,
И была дорогая со мною.
На цвѣты поглядѣла она, и поднесъ
Я вѣнокъ ей, сплетенный изъ розъ.
25 Безъ любви свѣтлой юности годы
Не покажутся-ль дряхлой, сѣдою зимой?
А минуетъ любовь—и невзгоды,
Все готовъ я снести, вплоть до смерти самой!
Вотъ долина, и зелени яркой коверъ
30 Здѣсь раскинутъ отъ края до края,
И цвѣты разбросали по немъ свой узоръ.
Не завидую прелестямъ рая!
Здѣсь ласкаетъ мнѣ взоры небесный просторъ
Синевою глубокой и ясной,
35 Отразившей собой милой дѣвушки взоръ,
Бѣлокурой и нѣжно-прекрасной.
Еслибъ, люди, предавшись земной суетѣ,
Не любили вы всѣ въ ослѣпленьѣ
Блескъ наложницъ, въ кричащей его красотѣ,—
40 Вы познали бы здѣсь упоенье!
Садъ волшебный покоя и мира!
Звучной пѣснью достойно ль тебя воспоетъ
Подойди к ним, тебя не уколют они.
20 Улыбаются розы! Весною
Здесь гулял я в цветущие майские дни,
И была дорогая со мною.
На цветы поглядела она, и поднёс
Я венок ей, сплетённый из роз.
25 Без любви светлой юности годы
Не покажутся ль дряхлой, седою зимой?
А минует любовь — и невзгоды,
Всё готов я снести, вплоть до смерти самой!
Вот долина, и зелени яркой ковёр
30 Здесь раскинут от края до края,
И цветы разбросали по нём свой узор.
Не завидую прелестям рая!
Здесь ласкает мне взоры небесный простор
Синевою глубокой и ясной,
35 Отразившей собой милой девушки взор,
Белокурой и нежно-прекрасной.
Если б, люди, предавшись земной суете,
Не любили вы все в ослепленье
Блеск наложниц, в кричащей его красоте, —
40 Вы познали бы здесь упоенье!
Сад волшебный покоя и мира!
Звучной песнью достойно ль тебя воспоёт
