стоять въ подражаніи природѣ “, они вывели то заключеніе, что великій художникъ долженъ какъ можно вѣрнѣе списывать съ природы. Они не уяснили себѣ , что здѣсь подъ „природой“ должно разумѣть не форму, не внѣшнее положеніе предмета или лица во времени и. пространств въ частности, а именно—общую сущность, т. е. внутреннюю, духовную природу, въ связи съ условіями историческаго момента и мѣстнаго колорита. Въ результате, у ложно-классическихъ драматурговъ, вмѣсто творческаго подражанія природѣ , явилась потребность копировать дѣйствительноеть.*)—Съ другой стороны, ложно-классики,. заявивъ о томъ, что единственнымъ руководителемъ поэта долженъ быть разумъ, здравый смыслъ, что разумъ и поэзія одно, и въ то же время проповѣдуя „строгую благопристойность“, какъ ее понимали при дворѣ и въ городѣ,—ввели въ свои поэтическія произведенія весьма странную смѣсь античныхъ понятій съ нравами и чувствами французовъ 17 в., чѣмъ нарушали и историческую и психологическую правду. Чтобы понравиться салонной публикѣ, Корнель рисуетъ римлянъ сверхъестественными героями, а варваровъ—сверхъестественными злодѣями; дѣйствующія лица часто „только носятъ историческія имена, наполняя сцену или трактатами на политическія темы или любовными разговорами“, не свойственными ни ихъ характеру, ни общественному положенію. Весьма важнымъ условіемъ было сообщить имъ изящество чувствъ и манеръ, не взирая ни на какія историческія противорѣчія и строго слѣдуя требованіямъ разума и благопристойности.**) По-
- ) Они даже пошли далѣе, говоря, что подражать можно не всему, а только тому, что истинно прекрасно. Но такъ какъ въ мірѣ нѣтъ абсолютнаго (безусловнаго) совершенства, то явилось новое правило французской теоріи: „Не вся природа можетъ служить матеріаломъ поэту, а только одни избранныя, прекрасныя явленія. Точно также, нельзя списывать единичнаго предмета, а нужно брать ихъ нѣсколько, и, взявъ отъ каждаго одн хорошія стороны, составить одно цѣлое“.... Оттого-то во французскихъ драмахъ и являлись часто—либо какія-то „чудовища добродѣтели“, либо, въ противоположность имъ, „чудовища порока“.
- Такое требованіе соблюденія приличій развилъ Мармонтелъ (1723—90) въ соч, „Опытъ о вкусѣ“, который онъ полагаетъ въ знаніи общественныхъ, измѣняемыхъ условіями жизни, приличій,—Вотъ почему во французской криткѣ явилось новое направленіе, развитое Лагарпомъ (1739—1803). который греческихъ героевъ Эврипид ставилъ ниже французскихъ.
