родным языком они пользовались редко, почти исключительно в любовной лирике (Джустиниани).
Особняком в И. л. 1-й половины 15 в. стоит деятельность Л. Б. Альберти (см.), одного из универсальнейших людей итал. Возрождения, предшественника Леонардо да Винчи. Плодовитый и разносторонний латинский писатель, он был ревностным поборником национальной литературы и первый писал на итальянском языке элегии и эклоги. По его настоянию правитель Флоренции Пьеро Медичи объявил в 1441 конкурс на итал. стихи. Эта инициатива принесла благоприятные результаты во 2-й половине 15 в., когда покровителем итал. поэзии выступил Лоренцо Медичи (см.), поэт, соединявший в себе любовь к народной поэзии с культом античной литературы. До Лоренцо народные мотивы и размеры культивировались только поэтами, стоявшими за пределами гуманистского движения, вроде флорентийского цырюльника Буркьелло (ум. 1448), поплатившегося за свои смелые нападки на диктатуру Медичи тюрьмой и изгнанием. Иной характер имело использование народной поэзии у Лоренцо Медичи. Она теряла свой плебейский характер, в ней были вытравлены всякие йотки недовольства и протеста против господствующих классов. Ненависть к культуре патрициев и буржуазии обусловила широкий успех у флорентийского народа проповедей Савонаролы (см.), страстного ненавистника языческого Ренессанса. Лоренцо Медичи был окружен целой плеядой мыслителей, художников и поэтов. Среди последних видную роль играл гуманист Анжело Полициано (см.), к-рый был замечательным итал. поэтом, виртуозом поэтической формы. Ему принадлежат «Стансы для турнира», воспевающие Джулиано Медичи в полупасторальном, полуаллегорическом стиле; мифологическая драма «Орфей» (1471) — первая в итальянской литературе светская пьеса, в которой, однако, типичное ренессансное содержание облечено в форму, заимствованную из средневековых мистерий. Значительно демократичнее творчество другого поэта кружка Лоренцо Медичи — Пульчи(см.). В своей шутливой поэме «Моргайте» (1483), заостряя контраст между «высоким» сюжетом и «низким» слогом, Пульчи высмеивал простоватого короля, рыцарей и попов, заложив основу новому, буффонному жанру.
Литература в феодальной Ферраре при дворе герцогов Эсте, мечтавших о возрождении рыцарских традиций, носила изысканный, аристократический характер. Феррарский поэт Боярдо (см.) обработал в своей поэме «Влюбленный Роланд» фабулу каролингского эпоса в стиле франц. куртуазных романов, вследствие чего грубоватые паладины превратились в нежных любовников. Сделав пружинами действия поэмы любовь, ревность и женскую хитрость, Боярдо с мягкой иронией повествует о необычайных подвигах и неправдоподобных приключениях рыцарей. Эта манера была подхвачена и развита Ариосто (см.), продолжавшим поэму Боярдо (незаконченную вследствие его смерти) в своем «Неистовом Роланде» (1532). Личность этого крупнейшего итал. поэта начала 16 в. полна противоречий. Гуманистски образованный, остроумный и нигилистически настроенный, Ариосто был придворным поэтом герцогов Эсте. Он сочинял панегирические стихи, писал пьесы для придворного феррарскоготеатра, прославлял в «Неистовом Роланде» княжеский род Эсте и в то же время повествовал в своих семи сатирах о невзгодах жизни придворного поэта и ослаблял панегирики Альфонсу Эсте иронической трактовкой подвигов его легендарных предков. «Неистовый Роланд» — гимн утонченной культуре Позднего Возрождения с присущим ей культом жизнерадостности, веселья, красоты, чувственной любви и физических наслаждений. В «Неистовом Роланде» ренессансный классицизм достигает своей высшей точки, чтобы уступить место у подражателей Ариосто бесплодному маньеризму (см.), симптому начавшегося в середине 16 в. разложения культуры Ренессанса под натиском феодальной реакции. Помимо рыцарской поэмы, в Ферраре достигла высокого расцвета драматическая поэзия. Творец «Неистового Роланда» был также создателем итал. комедии, возникшей на основе подражания Плавту и Теренцию, но использовавшей тематику и сюжет итал. новеллы. Скрещение этих двух традиций, заметное в пяти комедиях Ариосто («Шкатулка», «Подмененные», «Вызыватель мертвых», «Сводная», «Студенты»), было подхвачено кардиналом Бибиена в его комедии «Каландрия» (1513) и легло в основу жанра «ученой» (т. е. гуманистской) комедии — жанра, к-рому отдали дань крупнейшие итальянские писатели 16 в. Маккиавелли, Аретино, Тассо, Джордано Бруно. Лучшим, непревзойденным образцом этого жанра является «Мандрагора» (1514) Маккиавелли (см.), первая сатирическая комедия характеров в И. л., рисующая картину страшного разложения, вносимого церковью. Написанная метким язвительным языком, комедия имела большой успех при дворе папы-гуманиста Льва X, но не создала школы. В то же время возник жанр развлекательной новеллистической комедии-интриги (Каро Чекки, Граццини, Грото и др.),. С середины 16 в. ученая комедия застывает в штампах и отступает на второй план перед импровизированной комедией масок, развитие к-рой происходит уже за пределами литературы (см. Итальянский театр).
За комедией создалась ренессансная трагедия, ориентировавшаяся на подражание пьесам Софокла, Еврипида и Сенеки и перенимавшая у них ряд формальных приемов построения (хор, пролог, вестники, закон трех актеров, единства времени, места и т. д.). Создатель итал. трагедии аристократ эрудит Триссино инсценировал в своей «Софонисбе» (1515) эпизод из истории Тита Ливия, наделив античных героев современной дворянской психикой. Преемники Триссино (Ручеллаи, Аламанни, Мартелл и, Пацци, Ангвиллара) писали но только на исторические, но также и на мифологические темы в тонах того же сухого рационализма, лишенного идейной глубины, и мощи.
Новый этап в развитии трагедии начинает «Орбекке» (1541) Джиральди Чинтио, у к-рого трагедия превращается в кровавую мелодраму.
Трагическое в понимании Джиральди тождественно^ужасному, кошмарному; трагедия должна действовать на нервы. Такое пониманиетрагедии повысило ее занимательность и способствовало ее проникновению на сцену. Однако, все изображаемые Джиральди и его преемниками (Сперони, Грото) ужасы происходили, согласно законам классической поэтики, за сценой, вызывая лишь риторические излияния героев. В общем трагедия мало прививается в придворной среде, и даже Торквато
