обычно органом. Однако такое деление нецелесообразно, т. к. всякий член тела растений, кроме недоразвитых, выполняет какие-либо функции, и форма неразрывно связана с функцией.
Грань между М. р. и анатомией растений очень нерезкая. Напр., микроскопическое изучение историй развития каких-либо членов тела растений или их частей с целью выяснения их происхождения и истинной природы обычно относят к области М. р. К М. р. можно относить как часть ее также и эмбриологию (см.) растений. Следовательно, М. р. лишь условно может быть расчленена на самостоятельные дисциплины, занимающиеся в отдельности внешним и внутренним строением растений; по существу же М. р. — единая наука, характеризующаяся морфологическим методом исследования; этот метод заключается в изучении наблюдаемых глазом любых макро — и микроструктурных признаков растения во всех его возрастных состояниях. На границе с морфологией и физиологией растений стоит т. н. экспериментальная М. р., изучающая в обстановке точного опыта зависимость формы и развития растений от внешних факторов. На всех этапах своего развития М. р. была теснейшим образом связана с систематикой растений: с одной стороны, она являлась подсобной дисциплиной для последней при описании растений, а с другой стороны, выясняя сходства и различия в развитии представителей более крупных групп, содействовала построению научной филогенетической системы растений, к-рая базируется, гл. обр., на морфологии. — Термин «морфология» был предложен В. Гёте (1817) для учения о строении частей организмов. Но М. р. начала создаваться еще раньше. Искусство наблюдать и изображать растения было уже у древних египтян, персов, вавилонян. На фресках древних Фив имеются хорошие изображения лотоса, сикоморы, сахарного тростника и др. растений. Древние греки — Теофраст (ок. 372—287 до хр. э.), ученик Аристотеля, а затем Диоскорид(1 в. хр. э.) — дали достаточно точные описания нек-рых растений. Они же знали, что есть растения двудомные (финиковая пальма, винная ягода), к-рые приносят плоды только при некоторых искусственных мероприятиях.
Теофраст уже дал нечто в роде зачатков терминологии. Он считал перистый лист1 листом, а не веткой. Он отметил непостоянство и неопределенность в числе органов растений (листьев, побегов) в противоположность животным.
Умение описывать растения и приемы культуры их перешли от греков к римлянам. Колумелла и Плиний Младший оставили немало хороших описаний растений, часто, однако, перемешанных с различными суевериями. Во время Средневековья даже такие ограниченные сведения начали исчезать и сохранились кое-где в монастырях. В это время лишь очень немногие интересовались описанием растений (Альберт Великий, 1193—1280, настоятельница немецкого монастыря Гильдегарда, 1098—1178, и др.). Толчок развитию описаний и изображений растений дали изобретение книгопечатания и открытие морских путей в Индию и Америку. В связи с этим, а также с проникновением в Среднюю Европу лечебных книг от арабов, началось изучение растений и в Средней Европе, причем вначале их признаки подгоняли под описания южных растений у греческих и римских авторов. Это заставило целый ряд врачей (Брунфельс, Геснер, Клузий, Фукс и др.)заняться изучением растений Средней Европы и вызвало появление целого ряда т. н. травников, в к-рых давались описания и изображения не только местных, но и иноземных растений.
Такие травники начали выходить в начале 16 в.
У составителей травников была, конечно, потребность в терминологии. В травнике Л. Фукса (1542) на 4 страницах перечислены в алфавитном порядке употребляемые им термины и даны пояснения их. От терминологии начался переход к научной морфологии, когда стали отождествлять различные члены растений по их положению, и развитию и объединять их под одним понятием (то, что теперь называется гомологизацией). Уже А. Цезальпин (1519—1603) отождествлял венчик и семядоли с листьями; Мальпиги (1628—94) называл колючки у некоторых растений ветвями, т. к. находил переходы между теми и другими. Иоахим Юнг (1587—1657) B«Isagoge phytoscopica», вышедшем в 1678, уже после его смерти, дает морфологическое описание и указывает морфологическую значимость различных частей растений. Терминология, введенная впоследствии Линнеем, основана в значительной степейи на идеях Юнга.
К концу 16 века число растений, сделавшихся известными, стало так велико, что явилась необходимость располагать растения в известном порядке или системе. В конце этого века итальянец Цезальпин предложил воспользоваться для этого различиями в устройстве плодов, к-рые и стали подвергать изучению и описанию. Замечательно, чТо описания цветков были еще очень слабы, и, напр., Мальпиги, давший очень точные описания анатомич. строения растений, не делал разницы между простыми цветками и корзинками сложноцветных. Первый, отличивший лепестки от чашелистиков в цветке, был Турнефор (1656—1708).
Лишь Линней (1707—78), собравший в своей «Philosophia botanica» (1751) все сведения о строении цветков, дал более точные описания их и примкнул к взглядам Камерариуса (1665—1721), что тычинки представляют мужские по. ловые органы, а пестики — женские половые органы растений. Семяпочки Линней счел за гомологи яиц животных и даже назвал их яичками (ovula). Прекрасно разработавший терминологию, Линней мало интересовался научной сравнительной морфологией. Он указывал на аналогии между почкой и семенем, на сходство в происхождении между цветком, листом и, почкой и т. д. Но гл. обр. его интересовала возможность применения различных особенностей формы растений к их систематике.
Новые идеи внес вМ. р. в середине 18 века К. Ф. Вольф (1733—94). Он придавал большое значение истории развития органа, а также пытался объяснить развитие и строение органов с точки зрения физиологии, гл. обр., особенностями питания. Он считал возможным объединить под понятием лист все боковые образования на стебле, поскольку они не являются стеблем, и писал о «превращениях» листа, т. е. о развитии разных листьев из одинаковых зачатков. В этом отношении он явился предшественником В. Гёте в его учении о метаморфозе, хотя последний, повидимому, не знал о теории Вольфа. Так называемая половая система растений Линнея, а также система семенных растений, созданная в конце 18 в. А. Л. Жюссье, заставили ботаников обратить внимание на необходимость изучать строение цветка. Появившаяся в это время работа В. Гёте о метаморфозе.
