царских с 34.401 жит. Жилищный кризис виду резкого сокращения строительства обострялся все более и более. Жилищная нужда и заброшенность окраин ничуть не смягчалась тем, что за десятилетие, предшествовавшее войне, центральные кварталы усиленно застраивались благоустроенными 4—7-этажными домами, и даже глухие в 19 веке переулки с длинными заборами оживлялись строительной горячкой, охватившей предпринимателей.
За домостроительство взялись крупные страховые общества, возникали домовладельческие компании. Капитал охотно направлялся в домостроительство, сулившее верную и высокую прибыль. Сооружались дома значительные по размерам, с комфортабельными квартирами и претендовавшие на оригинальное архитектурное оформление. Как на пример такого оформления укажем на дом Щербатова на Новинском бульваре (дом 15), гостиницу «Метрополь»(ныне Дом советов на площади Свердлова), д. Перцовой (№ 37 по Кропоткинской набережной).
Городская дума незадолго до войны избрала особую подготовительную комиссию, «заведующую красотой города», ничем себя, правда, не проявившую.
Правительственные органы и Городская дума не проявляли заботы о росте культурных учреждений огромного города. Острую потребность в этих учреждениях частично удовлетворяла частная благотворительность отдельных представителей московских капиталистов, уделявших под напором жизни «щедрые пожертвования» на благотворительные, лечебные и просветительные цели. Университетские клиники на Девичьем, поле были построены почти всецело на частные средства, завещанные или внесенные при жизни представителями торговопромышленного мира. Солдатенковская больница (ныне имени Боткина), психиатрическая больница на Канатчиковой даче, Морозовская детская (ныне Образцовая), Медведниковская на Калужской улице, Третьяковская богадельня . на Серпуховской ул., дома дешевых квартир, построенные на средства Солодовникова, Бахрушина и др., — все эти акты «благотворительности» свидетельствовали о наличии больших денежных избытков у тогдашней московской буржуазии, о росте культурного уровня ее представителей и о сознании ими необходимости приспособления города к возрастающим потребностям населения. Из их среды вышли также известные коллекционеры — создатель театрального музея А. А. Бахрушин, собиратель картин П. М. Третьяков и др.
Все эти жертвователи капиталов и собиратели культурных ценностей обнаруживали иные настроения и вкусы, чем те представители московского купечества, которые всего за несколько десятилетий перед тем отдавали излишки своих накоплений почти исключительно на постройку православных храмов или старообрядческих молитвенных домов. Предпринято было издание дорого стоящих журналов для ограниченного круга читателей, а также издание политич. газет; последнее диктовалось как соображениями возможной материальной выгоды, так и ростом политич. активности буржуазии. Достаточно здесь указать на газету «Утро России» Рябушинского, типичную для буржуазного либерализма данного историч. периода. вРабочее движение в М. и московская организация РСДРП в годы столыпинской реакции и оформления большевиков в самостоятельную с. — д. рабочую партию (1908—12) и в годы подъема рабочего движения (1912—14) перед первой мировой империалистич. войной. 1908—11 были
периодом жесточайшей реакции. Организации большевистской партии подвергались частым разгромам. В результате полицейских преследований резко сократилось число профсоюзов и членов в них. В начале 1907 в М. насчитывалось 46 профсоюзов с 48.000 членов в них; к 1/VII 1908 остался 21 союз с 7.000 членов.
Однако, несмотря на повседневное преследование и частые разгромы, большевики в период 1908—10 неуклонно проводили свою революционную работу в массах, беспощадно изгоняя из своих рядов нытиков, маловеров и изменников делу революции и социализма, выступавших с требованием ликвидировать нелегальную партию, приспособиться к полицейским условиям самодержавного строя. Они упорно боролись также с теми «ликвидаторами наизнанку», к-рые под прикрытием «левой» фразы пытались тащить партию на путь разрыва с массами. Московская организация, ведя активную борьбу как против отзовистов, так и против ликвидаторов, вела также активную работу по разоблачению эсеров и троцкистов.
В 1908 довольно часто собирались районные и заводские собрания. Поддерживалась регулярная связь с 120 предприятиями (лето 1908).
Весной 1909 во всех 7 районах М. состоялись районные конференции и перевыборы райкомов. Большевики издавали прокламации и листовки, вели пропаганду в рабочих кружках.
Большое внимание они уделяли работе в профсоюзах и руководили экономич. борьбой пролетариата. Сочетая нелегальную работу с использованием легальных возможностей, московские большевики принимали ближайшее участие в легальных съездах того времени — кооперативном, противоалкогольном, фабрично-заводских врачей ит. п. На Пражскую конференцию, объединившую большевистские организации по всей стране в единую большевистскую партию, московская организация делегировала трех представителей. Плоды большевистской работы ярко сказались в рабочем движении в 1912—14. Движение протеста против ленского расстрела началось в М. 18—19/IV 1912. Массовые стачки начались 23/IV, когда на 13 заводах в один день црекратили работу 7 тыс. чел. 24/IV бастовало свыше50 фабрик и заводов (14 тыс. рабочих). 25/IV в районе Лубянской площади (ныне площадь Дзержинского) и Кузнецкого Моста и на Краснопрудной улице были организованы демонстрации рабочих.
1/V 1912 в М. бастовало 106 предприятий (свыше 55 тыс. рабочих). Бастовали наиболее крупные предприятия: Трехгорная мануфактура (4.500 рабочих); завод Гужона (3.000 рабочих), завод Доброва и Набгольца (1.200), фабрика Таля (1.200), фабрика Гивартовского (1.200), типография Сытина (940), типография Кушнарева (832), завод Вестингауза (750), шерстопрядильная фабрика Дюфурмантель (615), чугунно-литейный завод Густава Листа (600) и др. После ленских событий и начавшегося нового подъема революционной борьбы влияние московской организации большевиков в рядах рабочего класса возрастало с каждым днем. Стачечное движение ширилось. По сильно преуменьшенным данным московского обще-
