ты 2 грошей с лана. Двухлетнее междуцарствие после смерти Людовика и последовавшее воцарение его 13 — летней дочери Ядвиги (1384) привело к новому усилению влияния духовных и светских баронов, навязавших Ядвиге брачный союз с вел. князем литовским Ягайлом (см.), к-рый получил одновременно титул польского короля. Таким образом возникла династическая уния Литвы с П. (1386). Литва сохранила свою политич. обособленность и даже право иметь собственного великого князя (см. Литва), что на практике, однако, часто нарушалось в. зависимости от сложившихся обстоятельств. Уния была вызвана в первую очередь необходимостью объединить военные силы Литвы и П. для борьбы с общим врагом — немецким орденом. В этом отношении она полностью оправдалась, и в 1410, последовал полный разгром немецких рыцарей в знаменитой битве при Грюнвальде, после чего на съезде в Город не в 1413 была укреплена уния с Литвой. Вследствие нерешительности Владислава Ягайло (1386—1434) Польша мало использовала результаты этой победы. По Торнскому миру (1441) орден обязался лишь уплатить П. крупную контрибуцию. В 1420 война вспыхнула вновь, но окончилась опять неблагоприятно для ордена (1422).
Прелаты и бароны воспользовались этой войной, чтобы при поддержке шляхты добиться дальнейшего ограничения королевской власти. Червинская привилегия (1422) обязала короля соблюдать неприкосновенность имущества дворян и не выпускать без санкции духовных и светских баронов новой монеты.
Эти постановления были дополнены в 1430 Едлинской привилегией, гарантировавшей баронам и шляхте личную неприкосновенность, королевская власть окрепла лишь в правление Казимира IV (1447—92). При нем шляхта выступила против чрезмерного политич. засилья баронов и поддерживала короля. Этот союз между королем и рыцарством нашел отражение в Нешавских статутах (см.) (1454), к-рые запрещали отдавать под залог магнатам коронные имения и отчасти ограничивали их прежние исключительные права на занятие государственных должностей, к-рые впредь должны были предоставляться всем лицам, принадлежавшим к шляхетскому сословию, с учетом их возраста, заслуг и способностей. Престиж королевской власти поднялся благодаря успешной борьбе с Тевтонскими рыцарями. В войне 1449—66 Казимир достиг полной победы над орденом. По второму Торнскому миру 1466 П. возвратила себе Поморье с Хелминской землей и крупным приморским городом Гданском и получила большую часть Зап. Пруссии.
Остальная часть орденской территории (Восточная Пруссия) поставлена была в ленную зависимость от польской короны. Король Ян Альбрехт (1492—1501) еще более усилил политику союза со шляхтой; им издан был Пстроковский статут (см.) (1496), закрепивший социально-экономические права и преимущества польских помещиков над крестьянством и бюргерством. Вслед за этим при Александре (1501—06) началось ограничение королевской власти, но теперь уже соответственно политич. притязаниям шляхты: знаменитая Радомская конституция «Nihil nqvi» («Никаких нововведений») признала за шляхетским сеймом исключительные права законодательной власти (1505).Экономические и социальные основы «Золотого века» польской шляхты (1506—1648).
Полуторастолетний период, от начала 16 до середины 17 в., был временем наибольшего экономического и политического процветания шляхты и упрочения ее социальных позиций за счет остальных классов общества и, наконец, временем наибольшей международно-политической силы П. Завоевание Константинополя турками и в особенности перемещение центров европейской торговли с побережий Средиземного и Балтийского морей к побережью Атлантики резко подорвали ганзейскую торговлю и, в частности, значение П. как торгового посредника между Западом и Востоком.
Но кризис транзитной торговли не означал прекращения участия П. в экономия, жизни Европы: с конца 15 в. П. выступила в качестве «хлебного амбара Европы», снабжая сельскохозяйственными продуктами южно — и западноевропейские страны. Политикой шляхты польское купечество было лишено возможности взять в свои руки эту торговлю. Шляхта монополизировала торговлю хлебом, к-рый она сбывала иностранным купцам или торговой буржуазии формально принадлежавшего П., но фактически полунезависимого города Данцига.
Хлебная торговля в огромной степени повысила экономия, значение основного экспортера — шляхты и послужила источником упрочения и расширения ее социально-политического господства. Вместе с тем, бюргерство (ремесленники и купечество) было осуждено на быстрое оскудение из-за иностранной конкуренции и политич. бесправия. Усилилась эксплоатация крестьянства шляхтой. В польской деревне происходил решительный возврат к отработочной ренте и усиливался соответственным образом внеэкономический нажим на крестьянство. Уже в 1493—1501 сеймовыми постановлениями в Петрокове и Мельнике было ограничено право крестьянского выхода.
Крестьянам запрещались занятия ремеслом и наукой. В дальнейшем шляхта использовала завоеванные ею законодательные права в первую очередь для натиска на крестьянство.
В 1505 и 1511 постановления, ограничивавшие право выхода, были усилены. Почти одновременно крестьяне были лишены права возбуждать судебные дела против своих владельцев.
Несколько позднее было фактически ликвидировано самоуправление крестьянской общины, к-рым она пользовалась по «немецкому праву».
Закон 1573 окончательно передал крестьян шляхетскому произволу. Побеги крестьян на вост, окраины государства, где власть крепостников была слабее и гнет их соответственно меньше, приняли массовый характер. Шляхта ответила на это узаконением барщины и усилением законодательства против беглых крестьян. Дальнейшее ухудшение крепостных отношений происходило в 17 в. в связи с быстрым ростом хлебного экспорта: в 1648 вывоз хлеба из П. достигает предельных цифр — 1.800 тысяч ц, а крестьянская барщина во многих районах — шести дней в неделю (в то время как в предшествовавшем столетии барщина, оговоренная законом, равнялась одному дню в неделю, а фактически размер барщины но превышал 2—4 дней). В связи с этим, а также с чрезвычайным расширением панских запашек, в 17 в. наблюдались в возрастающих размерах обнищание и обезземеливание крестьян-
