щие защиту по инициативе органов власти; к этой же второй группе теоретиков принадлежат Иеринг. и Муромцев. Третья группа теоретиков публичным П. называла область П., регулирующую отношения индивидуума к государству, а частным П. — совокупность прав и обязанностей отдельных лиц в их отношениях друг к другу в целях удовлетворения частных потребностей. Четвертая группа ученых возражала вообще против деления буржуазного П. на публичное и частное (ГриммIII лоссман), отрицала вообще наличие част, ного П. (Леон Дюги). Все указанные выше теории о публичном и частном П. отвлекаются от классового характера всякого П. и в том числе буржуазного П., рассматривают П. независимо от экономического строя и классовой структуры буржуазного общества. Все эти теории не учитывают того обстоятельства, что всякое право — публичное и частное — нуждается в государственном;аппарате, способном принудить к исполнению норм П. в интересах господствующего класса.
Маркс следующим образом характеризует соотношение публичного и частного феодального П.: «Старое гражданское общество непосредственно имело политический характер, т. е. элементы гражданской жизни — например, собственность и семья, форма и способ труда — были возведены на высоту элементов государственной жизни в форме феодальных прав, сословий и корпораций. В этой форме они определяли отношение отдельной личности к государству как целому, т. е. ее политическое положение» (Маркс, К еврейскому вопросу, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. I, стр. 375).
Буржуазная революция ниспровергла абсолютную монархию, ликвидировала сословия и сословный характер права. В буржуазном обществе подразделение П. на публичное и частное получило свое наиболее законченное развитие и, можно сказать, завершение. В буржуазном обществе, — учат Маркс и Энгельс, — «благодаря освобождению частной собственности от коллективности государство приобрело самостоятельное существование наряду с гражданским обществом и вне его» (Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 52—53).
Здесь подразделение П. на публичное и частное в общей форме выражено в подразделении прав на права гражданина и права человека.
Противопоставление в буржуазном обществе публйчного и частного П. выражает антагонизм между общественным характером производства и частным способом присвоения. Из буржуазного публичного П. исключается частная собственность, семья и — иногда — религия. «В 18 веке во Франции и в 19 веке в Англии, все право было сведено к частному праву..., а последнее к вполне определенному виду силы — к силе частных собственников» (Маркс и Энгель с, там же, стр. 303).
«Буржуа не позволяют государству вмешиваться в их частные интересы и дают ему лишь столько силы, сколько необходимо для их собственной безопасности и для сохранения конкуренции» (Маркс и Энгельс, там же, стр. 340).
Советское социалистическое П., являющееся П. нового, высшего типа, глубоко принципиально отличным от П. эксплоататорских классов, принципиально иначе решает и вопрос о публичном и частном П. Соотношение П.публичного и П. частного в СССР В. И. Ленин выразил следующими словами: «Мы ничего „частного" не признаем, для нас в сев области хозяйства есть п у блично-правовое, а не частное» (Лени н, Сочинения, т. XXIX, стр. 419). В другом месте, подчеркивая значение гражданского кодекса РСФСР для массы населения, Ленин говорит, что гражданский кодекс устанавливает «грани между тем, что является законным удовлетворением любого гражданина, связанным с современным экономическим оборотом, и тем, что представляет собой злоупотребление нэпом» (Лени н,’ Соч., т. XXVII, стр. 319). В условиях социалистич. общества, когда полностью ликвидированы все эксплоататорские классы и когда законные интересы гражданина СССР, его права, зафиксированные главой X Сталинской Конституции, не противоречат интересам укрепления и развития социалистич. государства рабочих и крестьян, говорить о противоположности П. публичного и П. частного нет основания. Это не исключает, конечно, ни договорной формы правоотношений внутри социалистич. системы хозяйства, ни свободы граждан распоряжаться личной собственностью и т. п.
В своей совокупности правовые нормы выражают действующую в данном классовом обществе систему права. Наиболее законченными и типичными историческими системами П. являются: римское П., феодальное П., буржуазное Л. и П. принципиально нового высшего типа — советское социалистическое П.
В «Происхождении семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельс писал: «С появлением рабства, достигшего п$и цивилиза ции наивысшего развития, произошло первое крупное разделение общества на эксплоатирующий и эксплоатируемый классы. Это разделение продолжало существовать в течение всего периода цивилизации. Рабство — первая форма эксплоатации, присущая античному миру; за ним следуют: крепостное право в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для трех великих эпох цивилизации; открытое, а с недавних пор замаскированное рабство всегда ее сопровождает» (Маркс и Энг ельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 151). Этим формам эксплоатации соответствуют определенные системы права: рабовладельческая система, наиболее развитым видом которой является феодальное или крепостное П;, и буржуазное П.
П. не имеет собственной истории. Его развитие органически связано с развитием «гражданского общества». В частности, «в совре менном государстве, — писал Энгельс к Конраду Шмидту 27/Х 1890, — право не только должно соответствовать общему экономическому положению, не только быть его выражением, но также быть его выражением внутренне-согласованным, которое благодаря внутренним противоречиям не шло бы само против себя» (Маркс и Энгельс, Письма, 4 изд., 1931, стр. 382).
Это указание Энгельса не допускает механич. перенесения систем П. из одной экономической эпохи в другую.
Римское П. было открыто выраженным П. рабовладельцев. Оно, по определению Энгельса, есть «первое всемирное право общества, состоящего из товаропроизводителей» (Маркс и Энгельс, Сочинения, т. XIV,
