пресмыкающиеся с признаками млекопитающих (пример: циногнатус), земноводные (примеры: сеймурия, дипловертеброн), кистеперые рыбы (пример: эустеноптерон), примитивные рыбы (пример: хейролепис); в археозойской эре — бесчерепные (пример: ланцетник), глубже — черве образные и еще раньше кишечнополостные беспозвоночные. Рис. 23. Черепа.Рис. 23. Черепа. Наконец первые простейшие (одноклеточные) организмы явились исходным пунктом развития всех организмов, в том числе и для Ч. Некоторые стадии этого филогенетического хода развития находят себе отражение в онтогенетическом развитии Ч., как бы повторяющем его (см. Биогенетический закон). Графически эта эволюция изображается в форме «родословного древа», впервые разработанного в подробностях Геккелем. Современные «родословные древа» эволюции Ч. и высших приматов являются в общем видоизменениями распространенной схемы Грегори (рис. 25). Для всех приматов наиболее соответствует истине схема Зонтага (1924), рис. 26). Рис. 24. Сравнение скелетов.Рис. 24. Сравнение скелетов. Человек появился на земле лишь 1—2 млн. лет назад, т. е. с начала четвертичного периода, представляющего ничтожно малый последний отрезок длительной истории животного мира (рис. 27). Некогда Дарвин допускал возможность того, что Ч. мог появиться еще в эоцене, но это предположение вовсе не было им обосновано. В качестве доказательства существования третичного Ч. нередко приводились т. н. эолиты (см.), — якобы простейшие каменные орудия со следами искусственной их обработки, находимые уже в отложениях середины третичного периода. Однако в связи с тем, что такие же камни механически получаются при ударах самих камней друг о друга в нарочитых опытах, эолиты оказались весьма шаткой опорой для приверженцев мысли о третичном человеке.
К концу третичного периода все же предки Ч. достигли такой степени двуногого передвижения, что к началу плейстоцена, а может быть и к концу третичного периода смогли появиться первые люди (гоминиды). Эолиты плиоцена м. б. являются их первыми орудиями. Взгляд на питекантропа как на еще древесную форму является недостаточно обоснованным: многие данные говорят в пользу его наземного образа жизни. Первоначальные стадии перехода предков Ч. к прямохождению следует отнести уже ко второй половине третичного периода, еще во время их жизни на деревьях. Передвижение по деревьям с выпрямленным туловищем, развитие кисти с большим крупным пальцем как модификация кисти Ч.-обр. о. и развитие стопы как опоры при ходьбе по ветвям — все это и явилось той предпосылкой, которая позволила предкам человека сменить древесный образ жизни на наземный с одновременной сменой способа передвижения на двуногий. Сама смена образа жизни могла последовать еще в условиях тропического леса. За этим уже возникла для предков Ч. возможность добывать пищу и совершенствоваться в прямохождении в условиях лесостепного или паркового ландшафта с полянами и рощами после выхода предков Ч. за пределы сплошных лесных массивов по мере развития двуногого способа передвижения.
Выход предков Ч. на более открытое пространство явился вероятно заключит. стадией их распространения за пределы прародительских лесов. В противоположность этому Ч., по мнению Сушкина и Абеля, мог развиться только в условиях скалистого горного ландшафта Центральной Азии (рис. 28). По их мнению выпрямление тела при лазании по скалам и высматривании добычи или хищников явилось побудительной причиной к усвоению вертикального положения тела Ч., бывшие же здесь в изобилии обломки камней послужили естественным материалом для первоорудий. Можно думать, что для первоначального перехода предков Ч. к прямохождению условия ландшафта на их прародине могли играть и подчиненную роль. Значение географической среды в эволюции предков Ч. не подлежит однако сомнению, т. к. с выходом на открытые пространства эволюция прямохождения должна была получить новый толчок: в частности особую остроту приобрела необходимость высматривания хищников, убегания от них, поисков пищи на относительно больших участках. Со времени же возникновения трудовой, согласованной при помощи языка жестов и, позже, членораздельной речи, деятельности людей влияние географических условий, равно как и других природных факторов, стало все более преломляться через социальные условия. Это необходимо подчеркнуть в противовес взглядам Плеханова, а также многих антропогеографов, особенно антропогеографов-ламаркистов, переоценивавших прямое влияние географической среды на человеческое общество.
Для большинства буржуазных гипотез антропогенеза характерно то, что они кладут в основу объяснения специфических особенно-
