Разомлѣло такъ, что вдругъ
Хоть плясать на вольный лугъ.
Старика съ полатей тащитъ,
Тотъ, крестясь, глаза таращитъ.
25 А ужь муха и на немъ,
Обожгла его огнемъ.
Хоть крестись, хоть не крестись ты,
Сказки Солнца пламенисты.
Старый дѣдъ, что былъ такъ бѣлъ,
30 Разрумянясь, разомлѣлъ.
Хоть крестись, хоть не крестись ты,
Расцвѣли цвѣты душисты.
Двое Старыхъ, отъ Весны,
Стали цвѣтомъ бузины.
35 И крестись, и не крестись ты,
Птицы въ рощѣ голосисты.
Разомлело так, что вдруг
Хоть плясать на вольный луг.
Старика с полатей тащит,
Тот, крестясь, глаза таращит.
25 А уж муха и на нём,
Обожгла его огнём.
Хоть крестись, хоть не крестись ты,
Сказки Солнца пламенисты.
Старый дед, что был так бел,
30 Разрумянясь, разомлел.
Хоть крестись, хоть не крестись ты,
Расцвели цветы душисты.
Двое Старых, от Весны,
Стали цветом бузины.
35 И крестись, и не крестись ты,
Птицы в роще голосисты.
Въ зеленомъ перелѣскѣ
Подснѣжный колокольчикъ,
Раскрывшись раннимъ утромъ,
Тихонько позвонилъ.
5 Сказалъ: „Молитесь, травки!“
Шепнулъ: „Молитесь, звѣри!“
Пропѣлъ: „Молитесь, птицы!
Господь даетъ намъ силъ.“
И бѣлая березка
10 Курилась благовонно,
И заячья капустка
Молилась въ тишинѣ.
И сѣрый можжевельникъ,
Упавши на колѣнки,
15 Шепталъ благоговѣйно:—
„Дай ягодъ, въ срокъ, и мнѣ!“
А бѣлочка, желтѣя,
Съ брюшкомъ пушисто-бѣлымъ,
Скакнувъ отъ вѣтки къ вѣткѣ,
20 Искала, что̀ поѣсть.
И протрубѣлъ комарикъ,
Свои расправивъ крылья,
Въ предлинную свирѣльку:—
„Въ лѣсу богатствъ не счесть!“
В зелёном перелеске
Подснежный колокольчик,
Раскрывшись ранним утром,
Тихонько позвонил.
5 Сказал: «Молитесь, травки!»
Шепнул: «Молитесь, звери!»
Пропел: «Молитесь, птицы!
Господь даёт нам сил.»
И белая берёзка
10 Курилась благовонно,
И заячья капустка
Молилась в тишине.
И серый можжевельник,
Упавши на коленки,
15 Шептал благоговейно: —
«Дай ягод, в срок, и мне!»
А белочка, желтея,
С брюшком пушисто-белым,
Скакнув от ветки к ветке,
20 Искала, что поесть.
И протрубел комарик,
Свои расправив крылья,
В предлинную свирельку: —
«В лесу богатств не счесть!»
