ной, по которой теперь ѣхали наши путешественники, управлялъ Ферингеа, извѣстный подъ названіемъ предводителя Туговъ и короля удушителей; подданные его поклонялись богинѣ смерти и ежегодно приносили ей человѣческія жертвы, но безъ пролитія крови, и было время когда въ странѣ ихъ на каждомъ шагу можно было отрыть трупъ. Англійское правительство приняло энергическія мѣры противъ этого варварскаго обычая, но до сихъ поръ не можетъ еще окончательно искоренить его.
Въ половинѣ перваго пополудни, поѣздъ остановился на станціи Бургампуръ, гдѣ Паспарту купилъ себѣ чуть не на вѣсъ золота туфли, вышитыя бусами, которыя онъ тотчасъ же надѣлъ съ очевиднымъ удовольствіемъ.
Путешественники наши наскоро позавтракали и отправились снова къ станціи Ассургуръ по берегу Тапти, небольшой рѣчки, впадающей въ Камбайскій заливъ, близь Сурата.
Читателямъ не излишне будетъ узнать мысли занимавшія Паспарту. До прибытія въ Бомбей, онъ надѣялся что этимъ и ограничится ихъ путешествіе. Но съ тѣхъ поръ какъ они неслись на всѣхъ парахъ черезъ Индію, мысли его приняли другой оборотъ. Вся живость его натуры снова къ нему возвратилась. Онъ повѣрилъ въ возможность осуществленія плановъ своего господина, повѣрилъ въ дѣйствительность пари и въ возможность кругосвѣтнаго путешествія и условнаго срока. Онъ уже опасался задержекъ; онъ такъ сочувственно относился къ пари своего господина, какъ будто самъ принималъ въ немъ участіе, и содрагался при мысли что наканунѣ еще онъ придавалъ ему такъ мало значенія. Онъ не былъ флегматикомъ, подобно мистеру Фоггу, и сильно волновался за него. Онъ безпрестанно пересчитывалъ дни проведенные ими въ пути, проклиналъ остановки поѣзда и in petto порицалъ мистера Фогга за то что онъ не обѣщалъ преміи машинисту. Онъ не понималъ различія между пароходомъ и поѣздомъ желѣзной дороги, скорость котораго не можетъ измѣниться по произволу.
Вечеромъ поѣздъ достигъ Сютпурскихъ горъ, отдѣляющихъ территоріи Кандейшскую отъ Бунделькундской.
22го октября, въ восемь часовъ утра, на разстояніи пятнадцати миль къ востоку оть станціи Роталя, поѣздъ остановился среди обширной поляны, окаймленной хижинами поселянъ и