И самъ-то дровосѣкъ досадовалъ можетъ быть еще сильнѣе жены, но она ему надоѣла своими попреками. — Дровосѣкъ, подобно многимъ другимъ людямъ, любилъ спрашивать совѣты, но терпѣть не могъ, чтобъ ему кололи глаза совѣтами, которыхъ онъ не послушалъ.
Дровосѣчиха такъ и разливалась слезами.
— Господи, плакалась она: — гдѣ теперь мои дѣтки, гдѣ мои бѣдныя дѣтки!
И наконецъ проговорила эти слова такъ громко, что дѣти, стоявшія у дверей, услышали её и разомъ закричали:
— Мы здѣсь! мы здѣсь!
Дровосѣчиха бросилась отворить имъ двери, и цѣлуя ихъ, сказала:
— Какъ я рада васъ видѣть, мои милыя дѣтки! — Вы должно быть очень устали и крѣпко проголодались. — А ты, Петруша, ка́къ ты перепачкался! — Дай я тебя умою.
Петруша былъ старшій сынъ, котораго она любила больше всѣхъ, потому что онъ былъ рыжеватъ, и она сама была немножко рыжа.
Дѣти сѣли за столъ и поужинали съ апетитомъ, что́ доставило отцу съ матерью большое удовольствіе. Потомъ они описали, ка́къ имъ было страшно въ лѣсу, разсказывая это почти всѣ разомъ.
Добрые люди не нарадовались возвращенію своихъ дѣтей, и радость ихъ продолжалась до тѣхъ поръ, пока не истратились деньги. Но когда десять рублей ушли на издержки, дровосѣкомъ съ дровосѣчихой овладѣло прежнее горе, и они рѣшились опять бросить дѣтей; а чтобы и въ этотъ разъ не промахнуться — завести ихъ подальше прежняго. — Ка́къ они секретно объ этомъ ни переговаривались, однако Мальчикъ-съ-Пальчикъ ихъ подслушалъ. — Онъ надѣялся вывернуться тѣмъ же манеромъ; но хоть и всталъ онъ
И сам-то дровосек досадовал, может быть, ещё сильнее жены, но она ему надоела своими попрёками. Дровосек, подобно многим другим людям, любил спрашивать советы, но терпеть не мог, чтоб ему кололи глаза советами, которых он не послушал.
Дровосечиха так и разливалась слезами.
— Господи, — плакалась она, — где теперь мои детки, где мои бедные детки!
И наконец проговорила эти слова так громко, что дети, стоявшие у дверей, услышали её и разом закричали:
— Мы здесь! мы здесь!
Дровосечиха бросилась отворить им двери и, целуя их, сказала:
— Как я рада вас видеть, мои милые детки! Вы, должно быть, очень устали и крепко проголодались. А ты, Петруша, как ты перепачкался! Дай я тебя умою.
Петруша был старший сын, которого она любила больше всех, потому что он был рыжеват, и она сама была немножко рыжа.
Дети сели за стол и поужинали с аппетитом, что доставило отцу с матерью большое удовольствие. Потом они описали, как им было страшно в лесу, рассказывая это почти все разом.
Добрые люди не нарадовались возвращению своих детей, и радость их продолжалась до тех пор, пока не истратились деньги. Но когда десять рублей ушли на издержки, дровосеком с дровосечихой овладело прежнее горе, и они решились опять бросить детей; а чтобы и в этот раз не промахнуться — завести их подальше прежнего. Как они секретно об этом ни переговаривались, однако Мальчик-с-Пальчик их подслушал. Он надеялся вывернуться тем же манером; но хоть и встал он
