Но я едва успѣлъ на все это полюбоваться: „Наутилусъ“ скоро погрузился въ темныя волны.
Мы проплыли, держась въ шести миляхъ, вдоль аравійскихъ береговъ. Берега эти были мѣстами гористы и на горахъ виднѣлись иногда древнія развалины.
5 февраля мы наконецъ вошли въ Аденскій заливъ.
Этотъ заливъ можно сравнить съ воронкой, которая входитъ въ горлышко Бабель-Мандебскаго пролива и проводитъ индѣйскія воды въ воды Чермнаго моря.
6 февраля „Наутилусъ“ плылъ въ виду города Адена. Городъ Аденъ гнѣздится на скалѣ, выдающейся въ море и соединенной съ континентомъ узкимъ перешейкомъ. Въ 1839 г. имъ завладѣли англичане, укрѣпили его, и теперь это другой неприступный Гибралтаръ.
Я различалъ восьмиугольные минареты и вспомнилъ, что когда то, если вѣрить историку Эдризи, этотъ городъ былъ самымъ торговымъ и богатымъ береговымъ пунктомъ.
Я думалъ что капитанъ Немо, доѣхавъ до этихъ мѣстъ, повернетъ назадъ, но къ величайшему моему изумленію онъ не повернулъ.
На слѣдующій день, 7 февраля, мы вошли въ проливъ Бабель-Мандебъ, что значитъ на арабскомъ языкѣ „Врата Слезъ“.
Эти „Врата Слезъ“ имѣютъ въ ширину двадцать миль, а въ длину всего пятьдесятъ два километра. „Наутилусъ“ пустился во весь духъ и въ одинъ часъ перелетѣлъ это пространство.
Но я ничего не видалъ; не увидалъ даже острова Перима, который тоже принадлежитъ англичанамъ. Множество французскихъ и англійскихъ пароходовъ сновало по проливу, — одни шли изъ Калькутты, другіе въ Мельбурнъ, иные изъ Суэза въ Бомбай, иные къ Бурбону или Морицу — такъ что „Наутилусъ“ не могъ показаться на поверхность океана, а держался подъ водою.
Наконецъ въ полдень мы вступили въ Чермное море.
Чермное море, о которомъ такъ часто упоминается въ библейскихъ преданіяхъ, вотъ оно!
Консейль тоже смотрѣлъ на него не безъ волненія.
Море это не освѣжается дождями, ни одна рѣка въ него не впадаетъ; оно подвержено безпрестаннымъ, очень сильнымъ ис-
Но я едва успел на все это полюбоваться: «Наутилус» скоро погрузился в темные волны.
Мы проплыли, держась в шести милях, вдоль аравийских берегов. Берега эти были местами гористы и на горах виднелись иногда древние развалины.
5 февраля мы наконец вошли в Аденский залив.
Этот залив можно сравнить с воронкой, которая входит в горлышко Бабель-Мандебского пролива и проводит индейские воды в воды Чермного моря.
6 февраля «Наутилус» плыл в виду города Адена. Город Аден гнездится на скале, выдающейся в море и соединенной с континентом узким перешейком. В 1839 г. им завладели англичане, укрепили его, и теперь это другой неприступный Гибралтар.
Я различал восьмиугольные минареты и вспомнил, что когда-то, если верить историку Эдризи, этот город был самым торговым и богатым береговым пунктом.
Я думал, что капитан Немо, доехав до этих мест, повернет назад, но, к величайшему моему, изумлению он не повернул.
На следующий день, 7 февраля, мы вошли в пролив Бабель-Мандеб, что значит на арабском языке «Врата Слез».
Эти «Врата Слез» имеют в ширину двадцать миль, а в длину всего пятьдесят два километра. «Наутилус» пустился во весь дух и в один час перелетел это пространство.
Но я ничего не видал; не увидал даже острова Перима, который тоже принадлежит англичанам. Множество французских и английских пароходов сновало по проливу, — одни шли из Калькутты, другие в Мельбурн, иные из Суэза в Бомбай, иные к Бурбону или Морицу — так что «Наутилус» не мог показаться на поверхность океана, а держался под водою.
Наконец в полдень мы вступили в Чермное море.
Чермное море, о котором так часто упоминается в библейских преданиях, вот оно!
Консейль тоже смотрел на него не без волнения.
Море это не освежается дождями, ни одна река в него не впадает; оно подвержено беспрестанным, очень сильным ис-
