имъ звучнымъ голосомъ:—«Смотрите, господа, зарядовъ даромъ не терять, не торопиться и каждый выстрѣлъ наводить.»—И надо сказать правду, это выполнялось въ точности. Говорятъ, на одной батареѣ у Костенецкаго убило лошадь. Онъ равнодушно выкарабкался изъ подъ нея, снялъ мундштукъ и сѣдло, которое положилъ себѣ на плечи. Когда командиръ роты предложилъ ему солдата, онъ сказалъ: «Не надо, солдатъ нуженъ вамъ; я и самъ донесу сѣдло.» Такимъ образомъ Костенецкій обходилъ батареи пѣшкомъ съ сѣдломъ на плечахъ. Такъ разсказывали; самъ я не видалъ этого, но отъ него можно было ждать подобной выходки. Генералъ Костенецкій былъ грознаго вида, сильный и храбрый, какъ левъ, но характеръ у него былъ очень добрый. Доброту его испыталъ почти каждый изъ насъ на себѣ. Случалось иногда, что онъ вспылитъ, но всегда кончалось ничѣмъ; всѣ это знали и мало отъ его вспышекъ тревожились. Мы прозвали его странствующимъ рыцаремъ. Гдѣ бы онъ ни послышалъ перестрѣлку, въ авангардѣ или аріергардѣ, непремѣнно туда явится. За нимъ ѣздилъ человѣкъ съ хлѣбомъ и кускомъ холодной говядины; гдѣ вздумается ему, тамъ онъ остановится, поѣстъ и выспится. Канонада, между тѣмъ, продолжалась съ обѣихъ сторонъ своимъ порядкомъ. Въ это время на правой сторонѣ Бородина, за рѣкой Калачи, показалась наша кавалерія въ порядочныхъ массахъ; она направилась прямо на Бородино. Я подошелъ къ штабсъ-капитану и говорю ему:—«Смотрите, вотъ наши идутъ на французовъ.»—«Да, точно, наши идутъ въ аттаку», отвѣчалъ онъ; «посмотримъ, что-то будетъ.» Солнце свѣтило ярко; движенія нашей кавалеріи было совершенно у насъ въ виду. У непріятеля была замѣтна суматоха; французскіе солдаты, находившіеся впереди, на правой сторонѣ Бородина, бѣжали къ нему, а изъ него выходили въ полѣ и чрезъ нѣсколько времени образовалось нѣсколько каре; блескъ отъ ружей от-
