Въ гостиной было восемь оконъ: четыре выходили на прудъ и четыре на мрачный еловый лѣсъ, разстилавшійся по скату.
Темная зелень придавала пруду видъ таинственный, глубокій и зловѣщій, а когда дулъ вѣтеръ, шумъ деревьевъ казался голосомъ, выходившимъ изъ болота.
Графиня протянула Жаннѣ обѣ руки, точно та была подругой ея дѣтства, потомъ усадила ее, сама помѣстившись около нея на низкомъ стулѣ, между тѣмъ какъ Жюльенъ, къ которому, казалось, вернулось все его прежнее изящество, болталъ и смѣялся мило и фамильярно. Графиня и онъ разговаривали объ ихъ прогулкахъ верхомъ. Она, подсмѣиваясь надъ его манерой сидѣть на лошади, называла его „кавалеромъ Спотыкателемъ“, онъ тоже смѣялся, окрестивъ ее „Царицей амазонокъ“.
Ружейный выстрѣлъ, раздавшійся подъ окнами, заставилъ Жанну вскрикнуть. Это графъ убивалъ чирка.
Жена тотчасъ же окликнула его. Послышался шумъ веселъ, ударъ челнока о камень и онъ вошелъ, огромный, въ большихъ сапогахъ, въ сопровожденіи двухъ мокрыхъ, рыжихъ какъ и онъ, собакъ, которыя улеглись на коврѣ передъ дверью.
Дома онъ казался болѣе свободнымъ и радъ былъ видѣть гостей. Оиъ велѣлъ прибавить дровъ въ каминъ, принести мадеры, бисквитовъ и внезапно вскричалъ: „Но вы должны съ нами отобѣдать! Это рѣшено!“ Жанна, которую никогда не покидала мысль о ребенкѣ, отказывалась, онъ настаивалъ, и такъ какъ она упорно стояла на своемъ, Жюльенъ сдѣлалъ рѣзкій и нетерпѣливый жестъ. Тогда, зная его придирчивый и безпокойный характеръ, она согласилась, хотя ее и сильно мучила мысль не видать Поля до завтрашняго дня.
