Царская подвела его подъ зависть вельможъ и бояръ придворныхъ, и пришли они въ полномъ облаченіи своемъ къ Царю, и принявъ слово стали такую рѣчь говорить: Зачто, Государь, изволишь жаловать Ивана молодова сержанта милостями-почестями своими Царскими, осыпать благоволеніями многократными на ровнѣ съ твоими полководцами? Мы, не въ похвальбу сказано, не въ укоръ помянуто, мы, кажется, для тебя большаго стоимъ; собираемъ съ крестьянъ подати оброки хорошіе, живемъ не по холопьи, хлѣбомъ-солью, пивомъ-медомъ угощаемъ и чествуемъ всякаго, носимъ на себѣ чины и званія Генеральскіе, которые на свѣтѣ цѣнятся выше чина капральскаго.
Царь этотъ царствовалъ какъ медвѣдь въ лѣсу дуги гнетъ: гнетъ не паритъ, переломитъ не тужитъ! Онъ, послушавъ правдолюбивыхъ и сердобольныхъ Совѣтниковъ своихъ, прика-
Царская подвела его под зависть вельмож и бояр придворных, и пришли они в полном облачении своем к Царю, и приняв слово стали такую речь говорить: За что, Государь, изволишь жаловать Ивана молодова сержанта милостями-почестями своими Царскими, осыпать благоволениями многократными наравне с твоими полководцами? Мы, не в похвальбу сказано, не в укор помянуто, мы, кажется, для тебя большего стоим; собираем с крестьян подати, оброки хорошие, живем не по холопьи, хлебом-солью, пивом-медом угощаем и чествуем всякого, носим на себе чины и звания Генеральские, которые на свете ценятся выше чина капральского.
Царь этот царствовал как медведь в лесу дуги гнет: гнет не парит, переломит не тужит! Он, послушав правдолюбивых и сердобольных Советников своих, прика-
