Сова, кто смотрѣлъ въ твое круглое желтое око.
Тотъ знаетъ великую тайну чудесъ.
Не царила ли ты въ Небесахъ? Въ ихъ провалахъ нѣмыхъ, тамъ, высоко,
Въ бездонностяхъ синихъ донынѣ твой знакъ не исчезъ.
5 Кто въ полночь читалъ подъ ущербной Луною
Пожелтѣвшую лѣтопись дней,
Тотъ меня понимаетъ безъ словъ, и сейчасъ онъ со мною,
Надъ одной мы строкою,
Въ пѣснѣ моей,
10 Въ струнѣ мы одной, что во славу Вселенной бряцаетъ.
О, мудрая птица, чей взоръ темноту проницаетъ,
Въ ночи́, гдѣ дневные не видятъ ни зги,
Ты сидѣла на страшной избушкѣ Яги,
Ты глядѣла въ глаза благородной Аѳины,
15 Ты была за плечами у всѣхъ колдуновъ,
Ты крыломъ прорѣзаешь ночныя долины,
Навѣвая видѣнья вѣщательныхъ сновъ
На вѣдовскіе стебли полночныхъ цвѣтовъ,
Отъ которыхъ принявъ дуновеніе, мракъ
20 Нашимъ снамъ сообщаетъ твой знакъ, —
Я знаю, когда-нибудь въ безднахъ, далеко,
Погаснетъ Свѣтило кружащихся дней,
Но въ новыхъ ночахъ первозданныхъ, въ смѣшеніи тьмы и огней,
Предъ творчествомъ новымъ зажжется, сквозь Хаосъ, безмѣрное желтое око.
Сова, кто смотрел в твоё круглое жёлтое око.
Тот знает великую тайну чудес.
Не царила ли ты в Небесах? В их провалах немых, там, высоко,
В бездонностях синих доныне твой знак не исчез.
5 Кто в полночь читал под ущербной Луною
Пожелтевшую летопись дней,
Тот меня понимает без слов, и сейчас он со мною,
Над одной мы строкою,
В песне моей,
10 В струне мы одной, что во славу Вселенной бряцает.
О, мудрая птица, чей взор темноту проницает,
В ночи́, где дневные не видят ни зги,
Ты сидела на страшной избушке Яги,
Ты глядела в глаза благородной Афины,
15 Ты была за плечами у всех колдунов,
Ты крылом прорезаешь ночные долины,
Навевая виденья вещательных снов
На ведовские стебли полночных цветов,
От которых приняв дуновение, мрак
20 Нашим снам сообщает твой знак, —
Я знаю, когда-нибудь в безднах, далёко,
Погаснет Светило кружащихся дней,
Но в новых ночах первозданных, в смешении тьмы и огней,
Пред творчеством новым зажжётся, сквозь Хаос, безмерное жёлтое око.
