Три Неба вѣдали прапрадѣды мои,
Индійцы, слившіе лукавый умъ Змѣи
Съ великой кротостью въ превратномъ бытіи.
И Небо первое сіяетъ бѣлизной,
5 Второе — синею недвижною волной,
А третье — золотомъ, безсмертьемъ, глубиной.
По Небу первому проходятъ облака,
По Небу синему въ моря идутъ вѣка,
Даль Неба вѣчнаго для слова высока.
10 Мы млекомъ облачнымъ питаемъ дѣтскій глазъ,
Лазурь застывшая усталыхъ нѣжитъ насъ,
А свѣтъ безсмертія цѣлуетъ въ смертный часъ.
И если золото бездонной высоты
Неописуемо въ словахъ людской мечты,
15 Все жь сердцу вѣдомо, что тамъ цвѣтутъ цвѣты.
Асватта-дерево, основа всѣхъ міровъ,
Ростетъ развѣсисто, не вѣдая вѣтровъ,
Кругомъ Вселенная — одинъ безмѣрный ровъ.
Три Неба ведали прапрадеды мои,
Индийцы, слившие лукавый ум Змеи
С великой кротостью в превратном бытии.
И Небо первое сияет белизной,
5 Второе — синею недвижною волной,
А третье — золотом, бессмертьем, глубиной.
По Небу первому проходят облака,
По Небу синему в моря идут века,
Даль Неба вечного для слова высока.
10 Мы млеком облачным питаем детский глаз,
Лазурь застывшая усталых нежит нас,
А свет бессмертия целует в смертный час.
И если золото бездонной высоты
Неописуемо в словах людской мечты,
15 Всё ж сердцу ведомо, что там цветут цветы.
Асватта-дерево, основа всех миров,
Растёт развесисто, не ведая ветров,
Кругом Вселенная — один безмерный ров.
