отъ жалкаго визгу раненыхъ, и опаленныхъ своихъ товарищей, коихъ мы шпагами рубили, такъ испужались, что оборотясь и нимало не мѣшкавъ въ лѣсъ побѣжали. Мыжъ бѣгствомъ ихъ пользуясь, зарядили свои ружья, и сѣвши на лошадей поѣхали помянутою узкою дорогою, гдѣ попалась намъ на въ стрѣчу бѣгущая во всю прыть и преслѣдованная многими изъ сихъ звѣрей лошадь; также услышали мы въ сторонѣ учиненной ружейной выстрѣлъ, по выѣздѣ изъ лѣсу увидѣли два тѣла человѣческихъ растерзанныхъ и одну лошадь.
Такимъ образомъ счастливо отъ смерти избавившись, доѣхали мы наконецъ до одной деревни; а дорогою слышали въ сторонахъ безпрерывной вой звѣрей. Жители оной стояли всѣ вооруженные на дворахъ своихъ, и объявили намъ, что въ прошедшую ночь было у нихъ въ деревнѣ великое множество какъ волковъ, такъ и медвѣдей: и для того они, видя насъ столь вооруженныхъ, намъ весьма были ради.
Я думаю, что мы на мѣстѣ болѣе пятидесяти волковъ побили; раненаго же нашего провожатаго принуждены мы были оставить въ деревнѣ, и взять другаго, съ коимъ и пріѣхали въ Тулузъ. Тамъ всѣ дивились чудному нашему съ волками бою, и отвагѣ перваго проводника нашего. Во всей нашей при семъ дѣлѣ поступкѣ только то находили они предосужденія достойнымъ, что мы лошадей поставили во время бою за своими спинами, ибо по мнѣнію ихъ добирались волки только до лошадей, естьли же бы мы на нихъ сидѣли, то бы они столь смѣло нападать на насъ не осмѣлились. Но какъ бы то ни было, однакожъ я лучше почиталъ проѣхать сто миль моремъ, нежели одинъ разъ Пиринейскими горами.
По отдохновеніи отъ великихъ трудовъ своихъ въ Тулузѣ, поѣхалъ я въ Кале чрезъ Парижѣ, а изъ Кале прибылъ счастливо въ Дувръ. По прибытіи же въ Лондонъ, и по показаніи взятыхъ въ Лиссабонѣ за свои деньги векселей, нашелъ ихъ всѣ платежными; и такъ получилъ я крайнее отъ того удовольствіе, а при томъ же и жизнь спокойную.
Вдова Капитанша, о которой я выше сего сказывалъ, была во всѣхъ моихъ дѣлахъ тайною совѣтницею. Ей ввѣрялъ я всю свою домашнюю экономію, и жилъ стараніемъ ея въ разсужденіи
от жалкого визгу раненых, и опаленных своих товарищей, коих мы шпагами рубили, так испужались, что оборотясь и нимало не мешкав в лес побежали. Мыж бегством их пользуясь, зарядили свои ружья, и севши на лошадей поехали помянутою узкою дорогою, где попалась нам навстречу бегущая во всю прыть и преследованная многими из сих зверей лошадь; также услышали мы в стороне учиненной ружейной выстрел, по выезде из лесу увидели два тела человеческих растерзанных и одну лошадь.
Таким образом счастливо от смерти избавившись, доехали мы наконец до одной деревни; а дорогою слышали в сторонах беспрерывной вой зверей. Жители оной стояли все вооруженные на дворах своих, и объявили нам, что в прошедшую ночь было у них в деревне великое множество как волков, так и медведей: и для того они, видя нас столь вооруженных, нам весьма были ради.
Я думаю, что мы на месте более пятидесяти волков побили; раненого же нашего провожатого принуждены мы были оставить в деревне, и взять другого, с коим и приехали в Тулуз. Там все дивились чудному нашему с волками бою, и отваге первого проводника нашего. Во всей нашей при сем деле поступке только то находили они предосуждения достойным, что мы лошадей поставили во время бою за своими спинами, ибо по мнению их добирались волки только до лошадей, если же бы мы на них сидели, то бы они столь смело нападать на нас не осмелились. Но как бы то ни было, однакож я лучше почитал проехать сто миль морем, нежели один раз Пиринейскими горами.
По отдохновении от великих трудов своих в Тулузе, поехал я в Кале чрез Париже, а из Кале прибыл счастливо в Дувр. По прибытии же в Лондон, и по показании взятых в Лиссабоне за свои деньги векселей, нашел их все платежными; и так получил я крайнее от того удовольствие, а при том же и жизнь спокойную.
Вдова Капитанша, о которой я выше сего сказывал, была во всех моих делах тайною советницею. Ей вверял я всю свою домашнюю экономию, и жил старанием её в рассуждении
