Рабыни же те сказали ему:
— Как думаешь ты: хорошо ли сделал ты, дерзнув нанести такое оскорбление иконе святаго мученика?
Сарацин отвечал им:
— Имела ли эта икона силу сделать так, что я теперь стал болен?
Рабыни ответили ему:
— Мы не сведущи в книгах и потому не знаем, что ответить тебе. Но позови нашего священника, и он скажет тебе о том, что ты спрашиваешь.
Сарацин послушался совета своих рабынь и, призвав священника, сказал ему:
— Я хочу знать, какую силу имеет та доска, или икона, которой ты поклонялся.
Священник ответил ему:
— Я поклонялся не доске, но Богу моему, Создателю вселенной. Начертанного же на доске святаго великомученика Георгия я молил о том, чтобы он был мне ходатаем пред Богом.
Сарацин спросил его:
— Кто же Георгий, как не ваш бог?
Священник отвечал:
— Святый Георгий — не бог наш, но только слуга Бога и Господа нашего Иисуса Христа. Он был человеком, подобным нам во всем. Он претерпел множество мучений от язычников, принуждавших его отречься от Христа; но, мужественно противостав им и сделавшись исповедником за Имя Христово, он получил от Бога дар — творить знамения и чудеса. Мы же, христиане, почитая его, уважаем и его икону, и, взирая на нее, как бы на самого святаго, поклоняемся ей, и лобызаем ее. То же самое и ты делаешь; так, когда умирают дорогие твоему сердцу родители или твои братья, ты, смотря на их одежды, плачешь пред ними, целуешь их, представляя себе в этих одеждах как бы тех самых людей, которые умерли. Точно так и мы почитаем иконы святых, — не как богов (да не будет этого!), — но как изображение слуг Божиих, которые чудодействуют и самими иконами своими; тебе самому, дерзнувшему пустить стрелу в икону святаго мученика, случилось уведать его силу в научение и назидание другим.
